Шрифт:
Закладка:
Конечно, все это гораздо серьезнее, чем просто таможенная уния. Не попади английские представители в брюссельский совет министров в ближайшие год-другой, и все эти важнейшие решения будут приняты без их участия и без американского влияния, проводником которого Лондон служил и служит верой и правдой многие годы. Отметим, что континентальная «шестерка» уже и теперь по выплавке стали (больше 120 миллионов тонн), производству автомашин и ряда других товаров очень близка к американским показателям, а в будущем, возможно, и превысит их. Что же касается Британии, то в последние 20 лет она развивалась вдвое медленнее, чем ее континентальные соперники, и рискует теперь отстать от них без всяких шансов на реванш.
И этих обстоятельств хватило бы, видимо, чтобы объяснить европейский зуд нынешних британских лидеров. Но тем дело не исчерпывается. Помимо всего прочего, вопрос о «вторжении на континент» приобрел сейчас еще и характер большой политической игры, исход которой предсказать не очень просто. И вбт почему. При подписании Римского договора в 1957 году об основании «Общего рынка» господствующее положение США среди их западных партнеров и союзников было неоспоримым - и в экономическом, и в политическом, и в военном отношении. Британия не числилась до того «больным человеком Европы», с ее словом считались больше, чем со взглядами любого другого западноевропейского государства. И в Вашингтоне, и в Лондоне политические стратеги исходили из той решающей предпосылки, что совокупное англосаксонское влияние останется доминирующим для всего западного альянса многие годы вперед, хотят того в Париже, в Бонне, в Риме или нет. То, что «Общий рынок» будет прежде всего надежной экономической базой НАТО, тогда само собой разумелось и сомнений не вызывало.
Слов нет, Европейское экономическое сообщество и сейчас не утратило этой своей функции. Не следует забывать, что «Общий рынок» - это прежде всего союз правящих среди имущих и имущих среди правящих, союз, имеющий своей первостепенной задачей укрепление устоев капитализма в странах-участницах, создание наивыгоднейших для монополий условий эксплуатации рабочего класса. Хозяева НАТО все это превосходно понимают и ценят.
Но, как оказывается, только этой стороной дело не исчерпывается. С 1957 года на международной арене много воды утекло и общее течение шло в направлении, которого в Вашингтоне и Лондоне явно не предвидели. По мере постепенного развития институтов «Общего рынка» его «снисходительные патроны» в США и Британии обнаруживали, что брюссельская «шестерка» становится год от года самостоятельнее и все менее склонной принимать американо-английскую опеку.
Выход Франции из военной организации Североатлантического договора оказался не эпизодом, а тенденцией. В ряде континентальных столиц начали постепенно пересматривать свои взгляды на отношения с востоком Европы. Первым среди крупных государственных деятелей Запада президент Франции де Голль заявил о необходимости и возможности проводить по отношению к Восточной Европе, и в первую очередь к Советскому Союзу, курс на разрядку, согласие и сотрудничество. С одобрения итальянского правительства ФИАТ заключил «сделку века» на постройку гигантского автозавода в Тольятти, а позже было подписано еще более крупное советско-итальянское соглашение о поставках в Италию природного газа. В августе минувшего года в Москве был подписан договор между Советским Союзом и Федеративной Республикой Германии. В декабре в Варшаве - договор между ФРГ и Польшей. Прибавьте к сказанному ту широкую поддержку, которую получила среди западноевропейской общественности инициатива социалистического содружества о созыве общеевропейского совещания по вопросам безопасности и сотрудничества, и вы согласитесь, что в политических настроениях нашего континента происходят существенные перемены.
Факторы, лежащие в основе отношений между Западной Европой и Америкой, писала итальянская газета «Аванти», «изменились не только количественно (Европа не обязана более Соединенным Штатам своим экономическим существованием), но и качественно, потому что европейские страны - это уже не прежние политические карлики, которые отдают свое будущее в руки своего большого союзника, а страны, которые сами хотят определять линии развития своего континента».
Все это, конечно, не означает, что «Общий рынок» не создает барьеров для развития экономического и иного сотрудничества на подлинной общеевропейской основе. Но очевидно и то, что в Вашингтоне и Лондоне явно опасаются тяги западноевропейских государств к самостоятельному определению своего политического курса. Именно поэтому и добиваются британские деятели, связанные с Соединенными Штатами узами пресловутых «особых отношений», скорейшего вторжения на континент, чтобы задержать развивающиеся там тенденции к разрядке, чтобы восстановить былое англосаксонское влияние, сохранить атлантическую ориентацию капиталистической Европы, закрепить на нашем континенте состояние перманентного противоборства между Востоком и Западом. Нынешний британский премьер Э. Хит, не стесняясь, размахивает жупелом «угрозы с Востока» при каждом удобном случае. Если Западная Европа, заявил он во время недавнего визита в Бонн, «не воспользуется этой возможностью (принять Британию в «Общий рынок». - В. О.), наши друзья будут расстроены, а наши противники (он при этом упомянул Советский Союз. - В. О.) приободрятся». Лондон, отметим, не прекращает своих попыток соблазнить Париж перспективой англо-французского ядерного альянса, о направленности которого гадать не приходится.
В этих условиях проблема расширения «Общего рынка» за счет Британии приобретает, конечно, иное измерение. Удастся ли эта американо-английская операция, сказать пока трудно. Судя по результатам недавних встреч в Брюсселе, партнеры по «Общему рынку» не расположены спешить с согласием принять Британию на условиях, изложенных ее представителями. По форме дело упирается сейчас в вопрос о размере английского вклада в финансовый фонд сообщества и некоторые другие проблемы. По сути же спор идет все о той же политической ориентации «Общего рынка», которую британские и американские деятели хотели бы подчинить своим интересам. И… без особых затрат. Понимают ли это в столицах «Общего рынка»? Президент Франции Жорж Помпиду очень дипломатично, но и не без иронии заметил на своей последней пресс-конференции: «Мы часто имели повод говорить, что Франция хочет вступления
Великобритании в «Общий рынок» и что она верит в это. Такова всегда была моя позиция, но, разумеется, это зависит прежде всего от самих англичан. Все охотно признают три качества англичан, в числе прочих: юмор, упорство и реализм. Мне случается думать, что мы все еще находимся до некоторой степени на стадии юмора».
Иными словами, Лондону дано понять, что если он действительно хочет стать членом «Общего рынка», то это произойдет не на его условиях, а на условиях «шестерки», которые не
