Глава 30

Такой долгожданный день открытия игр на Университетском стадионе наконец настал, и Олимпийская деревня просто преобразилась. Не было больше загорелых тел на лежаках у бассейна, никто вальяжно не прогуливался по зелёным дорожкам Интернационального клуба. Было такое чувство, что дома вымерли, поскольку большинство спортсменов отправилось на соревнования и тут остались только хостесс, да местные жители, ожидая вечера, когда деревня снова наполнится шумом и спортсменами.

Отъезжая на первые квалификационные забеги, я был спокоен, все душевные терзания и сомнения ушли от меня прочь за эти две недели акклиматизации, появилась собранность и понимание, что пора выкладываться на полную и отрабатывать всё, что я наобещал всем ранее.

Сидевший рядом Кузнецов, наоборот выглядел нервным.

— Сергей Ильич, что у вас руки трясутся, — решил подбодрить его я, — у вас же пробы на допинг не будут брать.

— Ваня за тебя беспокоюсь, а вдруг что подложат? — он расстроенно покачал головой.

— Для этого у нас есть Лена, — я качнул головой в сторону молчавшей девушки, с которой мы практически не разговаривали.

— Дай-то Бог, — он покачал головой.

— Сергей Ильич! — привычно вскрикнула ярая коммунистка, на его подобные высказывания.

— Сопли ещё под носом, чтобы меня поправлять, — обычно он отмахивался от неё, но тут видимо нервное напряжение заставило его сорваться на девушку.

— Брэйк, — я поднял руку, — у нас впереди куча работы.

Они переглянувшись извинились перед друг другом и вскоре автобус довёз нас до большого стадиона, к которому стеклись просто какие-то неимоверное количество народа.

Полицейские и адъютанты в полосатых платьях и костюмах, но уже с синими накидками, встречали автобусы со спортсменами и быстро разводили их по нужным местам.

Мы попали в раздевалку нашей сборной где уже нервничали тренера, как личные, так и сборной.

— Гавриил Витальевич, Зоя Евсеевна добрый день, — поздоровался я со знакомыми мне людьми.

— О, Ваня, — обрадовались оба, подходя ко мне, — ну как ты, готов? Тебя поставили сразу в первый забег, так что побежишь с Грином.

— С Грином, так с Грином, — пожал я безразлично плечами.

Они переглянулись, но не стали ничего больше говорить.

— Ладно, иди переодевайся, тебя позовём в комнату ожидания.

— Денис, за работу, — я кивнул головой и комитетчик, принялся разминать мне голеностоп, а все остальные бегуны с завистью на это посматривая, делали это либо сами, либо их тренеры.

— После забега возьмут кровь и мочу, — предупредила меня Лена, — пожалуйста не пей перед забегом из других бутылок, если хочешь, вода у меня с собой.

— Хорошо.

Ожидание продлилось долго, пока наконец не объявили мою фамилию и я из раздевалки, в сопровождении Кузнецова пошёл в комнату ожидания, увидев там высокого американца, не очень высокого японца и поляка с ещё двумя спортсменами, флаги государств, которых я не знал.

Грин очень внимательно посмотрел на меня, хотя мы и раньше пересекались в деревне, но не разговаривали. Ничего не сказал он и в этот раз. Вообще никто из американской делегации спортсменов ко мне не подходил, что было несколько странно, поскольку с другими я спокойно общался и даже раздавал свои значки, отказываясь меняться, просто даря их.

Вошли адъютанты и пригласили нас на стадион. Я выходил третьим, поэтому гул стадиона словно ревущее цунами обрушилось на меня, на секунду заложив уши. Это быстро прошло, поэтому я натянул на лицо лёгкую улыбку и идя к своей дорожке махал приветственно рукой стадиону, единственный из всех бегунов. Создавалось такое впечатление, что я вышел на лёгкую прогулку, а не на старт серьёзных соревнований.

Настройка колодок, небольшое разминание шеи, и я был готов. На сознание накатило привычное спокойствие и ожидание только выстрела пистолета, поэтому услышав его, я словно на тренировке, без всяких мыслей в голове оттолкнулся от колодок и распрямляясь, стал ускоряться. В отличие от чемпионата СССР, сегодня мне не нужно было сдерживаться, и я сам хотел узнать, насколько я стал быстрее после последних трансформаций, а узнать это можно было только одним-единственным способом.

Клюнув финишную черту, я успокаивая дыхание пробежал десять метров, сразу переведя глаза на табло, где стали появляться результаты.

Первое место — Ivan Dobryashov. 10.0–9.85, WR.

Второе место — Charles Greene, 10.0 — 10.09.

Третье место — Hideo Iijima, 10.02–10.24.

— «Да точно, — вспомнил я, — первые цифры на табло — это ручной секундомер, который и пойдёт в официальный протокол, вторые — это электронный чтобы понять разницу между спортсменами».

Стадион взорвался и зашёлся в свисте и аплодисментах, а я сделав удивлённый вид, улыбался и разводил руками, ещё больше веселя зрителей своей непосредственной реакцией.

Американец, когда нас повели сдавать кровь и мочу, шёл рядом со мной.

— Ты крут чувак, — бросил он мне.

— Спасибо, я знаю, — улыбнулся я ему в ответ.

Он удивлённо покачал головой, и мы попали в руки врачей.

Вернувшись в раздевалку советской сборной нас ждали уже все тренера.

— Ваня! — Сергей Ильич едва не рыдал, — это только первый забег!

— Вы сами сказали, что там Грин, а он очень быстр, — парировал я, — прибежать вторым я не хотел.

— Ваня, умоляю, не растрать все силы, — мне пожала руку Петрова и стала готовить к выходу следующего спортсмена.

В третьем забеге должен был бежать из наших Евгений Синяев, в четвёртом Алексей Хлопотнов и восьмом Владислав Сапея.

— Денис, — я упал на скамейку и вытянул ноги. Лена вопросительно посмотрела на меня, и я протянул руку для воды, которую она брала из общей кучи в деревне держала потом только при себе.

Через час нам стало известно, что в четвертьфинал попал только я и Владислав, остальные спортсмены, стараясь не встречаться с нами глазами, молча сидели на скамейках, тяжело переживая проигрыш. К ним подходили только личные тренера, успокаивающе нашёптывая слова ободрения. Вскоре они стали переодеваться, а мы с Владиславом готовиться к забегу. Подошёл его тренер, и попросил помощь моего массажиста, а поскольку он со мной закончил, я конечно дал его. Сапея благодарно посмотрел на меня, но я лишь отмахнулся, для нормальных людей было не жалко.

На сегодня у нас оставались только четвертьфиналы, поэтому уже скоро, я пошёл на первый, ничуть не удивившись, что попал в сильнейший, где бежали Леннокс Миллер из Ямайки и второй сильнейший американец Джим Хайнс. Оба косились на меня в предбаннике комнаты ожидания, но я лишь им улыбнулся.

Мой выход был последним, и я слышал, как стадион встречает спортсменов, зрители не жалели ни рук, ни ног чтобы подбодрить выступающих, и когда вышел я, волнение только усилилось. Я поднял руки над