брахман внезапно вырос до огромных размеров, покрытый зеленовато-красным пламенем. Высота, на которую огромное туловище поднималось над землёй, была, пожалуй, метров двенадцать-тринадцать, а был ведь ещё и хвост. Собственно, этот хвост сейчас и начинал взмах, спровоцированный напряжением всего чудовищного тела. Огненная плоть Абтармахана будто бы потекла, теряя форму. В одном чудовищном ударе, начатом хвостом, плотная субстанция чудовищных температур буквально слетела с фигуры чародея, понесясь безудержным огненным валом в сторону застывшей армии эмушитов. Мне казалось, что всё происходило долго. Но на самом деле действо было невероятно быстрым: и четырёх секунд не заняло. Гудящая и воющая волна пламени буквально обрушилась на воинов, шаманов, барабанщиков и мертвецов. Мне плохо было видно: перед глазами ещё плавали тёмные пятна, а огненный шквал, растянувшийся настоящей волной всесжигающего цунами, видимость ни разу не улучшал. Кто-то из наших упал на колени, кто-то закрывал лицо от сильного жара, доходящего до нас больше чем с двух сотен метров. Там, где промчалась волна пламени, которое, казалось, вышло из какого-нибудь тёмного мира, всё равно оставался обычный огонь, который горел весьма ярко и взметался невероятно высоко, несмотря на то, что пылал над пепелищем, на котором и сжигать-то было нечего.

– Судя по всему, добивать никого не надо, – послышался усталый голос Абтармахана. – Чего смотрите! Идём в лагерь! Нужно собрать припасы и вынести их из того могильника! Найти раненых! Собрать новую стоянку! Чародеи не освобождены от работы! Работают все! Вперёд!

Я молча пошёл выполнять приказы. Судя по всему, на этот чудовищный удар брахман потратил всю оставшуюся в Шивкамути ману. Полагаю, речь идёт о тысячах пятнадцати. Мне же пришло несколько сообщений от системы. Все о достижении новых уровней, поднятии уровней заклинаний и прочего. Судя по всему, скоро меня ждёт двухсотый, на котором должны открыться более интересные возможности. В том числе и по системному поиску. Сейчас взял сто девяносто шестой. Всё как обычно в моей жизни: расту в горниле войны. Если не сдохну, то выйду на новый качественный уровень, чтоб его.

Глава 10

Не сказал бы, что я плыл во тьме. Скорее я вообще нигде не находился. Забытье или небытие – вот, как можно назвать такое состояние. Тишина, ничто. Не было ни мыслей, ни эмоций, ни ощущений. Ничего. Такое бывает, когда в темноте погружаешься под воду. Ничего не видишь. Мало о чём думаешь. Звуки изменяются. Если бы они начинали угасать, а мысли стали бы покидать голову, то получилось бы примерно похожее на моё состояние.

Совершенно внезапно всё взорвалось вспышкой чувств. Нет, не было, разумеется, никакого света или чего-то подобного. Просто внезапно я ощутил бьющееся сердце, набатом разрывающие уши звуки, тактильные ощущения, чувство равновесия, тяжесть собственного тела… Меня вырвало.

– Однако, ты всё так же пытаешься мне за что-то отомстить, – Проворчал Абтармахан, стоя около лужи блевотины. Его прана, которую он влил в меня совершенно внезапно, неприятным чувством расходилась по телу. Понятно, что физические ощущения – всего лишь фантомные чувства, но кровь в болящих местах явно сбивалась с привычного тока, да и другие ткани организма реагировали не очень. Впрочем, несоответствие скоростей моего собственного потока жизненных сил и влитой энергии быстро выровнялось, оставив лишь периодически возникающие болезненные ощущения и чувство дискомфорта.

– Может, не стоит меня так резко выводить из медитации? – раздражённо спросил я.

– Ты же не думаешь, что их просто так назвали шоковыми? – насмешливо спросил брахман. – Нет? Я так и думал. Когда сможешь сам из них выходить, тогда и перестану тебя выводить таким образом.

– Ты же говорил, что когда сознание угаснет, организм сам приведёт поток жизненной силы в норму? – возмутился я, отплёвываясь от залившей рот блевотины, которую, к счастью, получалось смывать созданной водой. – Бргруугрлгх… – начал полоскать горло. Сплюнув, выпил несколько глотков снова созданной воды, чтобы кислота не обжигала пищевод.

– Если этой силы достаточно много. Твоей недостаточно для гарантированно безопасного результата. Поэтому ты можешь как выйти из глубокой медитации, так и впасть в спячку. Кому. А то и умереть. Есть легенды, что величайшие йоги освобождались от оков смертного тела через подобную медитацию. Чушь, конечно. Йога – это всё же искусство именно укрепления тела и использования жизненной силы, а не всякие небылицы вроде обретения бессмертия или перерождения в новых телах с сохранившейся памятью. Но что-то в этом есть. Дальнейшее развитие этих практик позволяет глубоко уходить в себя и проводить совершенно уникальные воздействия, недоступные никаким другим путём. Но, как и каждое искусство, это требует множества навыков и условий. Поэтому сам ты можешь и не выбраться из очередной шоковой медитации.

– А что за легенды? – приподнял брови я.

– Забудь, – брахман махнул рукой. – Сказки с востока. Тамошние высокомерные затворники мнят о себе невесть что, отказываются от других искусств кроме йоги.

– А как насчёт их гуру? – нахмурился я. Так-то я как раз к этим «затворникам» и хотел обратиться за обучением.

– Безусловно, они сильны, мудры и могущественны. Но большая часть тамошних чародеев довольно посредственны. Судить их по гуру тех земель – это всё равно, что судить обо всём Храме по мне.

– Ясно, – кивнул я. Звон в ушах почти прошёл. В теле всё ещё была слабость, но я смог встать, пошатываясь.

– Десять минут тебе, чтобы привести себя в порядок. Потом бой с Шак’чи, – обезьян, проявившись полупрозрачным силуэтом, весело и кровожадно заскакал на месте, вереща и делая в мою сторону движения, похожие на боксёрские.

– Отвали, макака, и без тебя тошно! – сплюнул я в его сторону. На секунду он замер, не зная, как реагировать на такую наглость, а потом захихикал и постучал себя по голове, показав пальцем в мою сторону. Решил, видимо, что за неуважение сейчас мне влупит тумаков. Я горестно вздохнул.

Мы как бы ждали подхода армии Раджи. Абтармахан уничтожил около двух тысяч эмушитов, наглядно показав, почему бхопаларцы господствовали в этих землях, а потомков Эмуши называли не иначе как дикарями. Огромное поле, буквально заваленное целыми слоями мертвых тел, также не позволяло сомневаться в том, что у чернокожих людоедов в ближайших окрестностях сил не осталось. Мы не расслаблялись, конечно: отошли на километр назад, примерно, построили с помощью магии жрецов небольшой укреплённый лагерь, вытащили и сожгли те тела своих, которые смогли найти. Ждали, дежурили… Абтармахан вообще решил оторваться на мне за всё хорошее, вернув шоковые медитации и тренировки на износ.

Огромная масса гниющей мертвечины привлекла внимание чудовищного количества насекомых и птиц. Жужжание и облака всякой шестилапой мелкой гадости, крики