Он присаживается на край стола. Я не смотрю на него. Стараюсь быстрее дописать данные, чтобы уйти.

- Слышал, ты в академ ушла? – вот пристал! – Неужто Владик постарался?

Я хмурюсь, но взгляда на него не поднимаю.

- Рожать все равно не даст, - вдруг произносит Корнев и я замираю. Откуда он знает? – Что? Угадал? Я так и думал, - громко ухмыляется он. – Ничего не меняется. Владик как не умел пользоваться презервативом, так и не научился.

Я напрягаюсь еще больше.

- На аборт отправит, - уже без ухмылки говорит Корнев. – Он так постоянно делает.

И я не выдерживаю. Резко встаю, отбрасываю ручку и сжимаю кулаки. Поднимаю, наконец, взгляд на Корнева.

- Жалко мне тебя, Огнева, жалко, - вздыхает он. – Дурочка ты малолетняя. Нравишься ты мне. Поэтому и жалко.

Тянет ко мне руку, но я отдергиваюсь. Он усмехается, качает головой.

- Влюбилась, что ли? Огнева? – спрашивает с издевкой. – Точно дура. Про аборт еще Владик не говорил, смотрю? Ну, иди давай, будет сейчас тебе лапшу на уши вешать. Он уже следующую себе присмотрел тут.

Сердце стучит так, что я каждой клеточкой ощущаю его. Но главное – не подать вида. Я спокойна. Он врет. Пытаюсь выровнять дыхание, а у самой в горле все пересохло. И я слова произнести не могу.

В памяти всплывает вчерашняя картинка.

Нет! Это неправда!

- Быстро ему надоедают, - Корнев впивается в меня взглядом. Мне кажется, он все равно видит мою реакцию, несмотря на все мои старания. Прищуривается. – Ты, Огнева, в следующий раз таблетки принимай.

Я дергаюсь. Хочу убежать. Но Корнев хватает меня за локоть. Удерживает. Пытаюсь вырваться.

- Пусти, - шепчу, но не слышно. Я сама себя не слышу. Только губами шевелю. И руку выворачиваю.

- Спроси у него про Алю, - эти слова окончательно добивают меня.

Я замираю. Смотрю на Корнева, а потом моргаю и ощущаю, как слезы стекают по щекам.

Сильнее дергаю руку, вырываюсь и, наконец, убегаю, задевая плечом за шкаф. Но боли не чувствую. Ничего не чувствую. Кроме имени, которое стучит в виски. Аля. Опять она.

Выбегаю из здания университета и падаю на скамейку в парке рядом. Руками закрываю голову. Почему так? Почему мне так плохо?

А вместо ответа – «Аля. Аля. Аля».

Трясу головой.

- Девушка, с вами все в порядке? – чей-то голос выдергивает меня в реальность.

Поднимаю затуманенный взгляд. Какая-то женщина.

- Да, все нормально, - произношу тихо. Это мои первые слова с момента разговора с Корневым. Откашливаюсь, потому что голос хриплый.

Встаю и иду к метро.

К счастью, Юли дома нет и я зарываюсь под плед прямо в одежде. Мне хочется плакать, но слезы как будто кончились. Я лишь пристально смотрю в стену перед собой.

Я просто дура. Одна из. У Влада есть какая-то Аля. А вдруг у него и ребенок есть от нее? Ааааааа. Как перестать думать?!

Не хочу. Нет.

Домой хочу. К папе и маме.

Да. Именно домой я и поеду завтра!

53. Огонек

Но билеты оказываются только на сегодня. На завтра уже нет. Это, наверное, даже лучше.

Вещей и нет у меня. Они все у Влада остались. Потом как-нибудь заберу. Не сама, нет. Попрошу кого-нибудь. Юлю, например. Ну, не будет же он мои вещи удерживать.

- Так, пятнадцатое место! Сбоку там! – горланит мне проводница, проверив билет, и я вскарабкиваюсь в вагон.

Билет был только в купе, но зато там, кроме меня, еще одна женщина и все. У меня хоть и верхнее место, но можно будет внизу лечь. Нас же двое в купе.

Моя соседка уже на месте.

- Здравствуйте, - говорю я и сажусь у окна. Вздыхаю.

- А вещей-то нет, что ли? – спрашивает она. – Меня Валентина зовут.

- Очень приятно, - отвечаю неохотно. У меня сейчас совсем нет желания разговаривать с кем-либо, но ради приличия отвечу. – Я Александра.

- Куда едешь? – ну, началось. – Есть будешь?

Мотаю головой.

- Да ты не стесняйся! Чего ты? Давай, двигайся к столу! Я домой еду. Хватит, погостила в столице. Шумно очень.

- Я тоже домой, - вздыхаю. – Тоже, можно сказать, погостила.

- Ну и правильно. Нечего в этой Москве делать! У нас лучше! На вот, яичко съешь, - и она протягивает мне яйцо.

Отказываться, вроде как, неудобно. Но и есть я не особо хочу. Поэтому яйцо беру. Купе как раз заполняется таким привычным ароматом – смесь запаха вареного яйца, огурца и курицы. Уверена, что, когда завтра выйду из вагона, то мои волосы точно пропахнут этим самым ароматом. Все как раньше.

Эх! Съесть, что ли, яичко?

И вот только собираюсь стукнуть им о стол, как дверь купе открывается. Без стука!

Мы с соседкой поворачиваем головы туда.

- Гражданка Огнева кто? – в проходе стоит полицейский. В форме. Строго смотрит на нас.

Валентина переводит взгляд на меня. Блин, придется признаться.

- Я, - отвечаю несмело. Чего ему надо-то? – У меня билет есть, - начинаю заранее.

- Так, - он заходит, осматривается. – Вас я попрошу пока в тамбуре подождать, - обращается он к Валентине.

- Но как же? – спрашивает она.

- Это ненадолго, - отвечает полицейский и всем своим видом показывает, что это не обсуждается. Поэтому Валентина выходит.

Я вообще ничего не понимаю. Что ему от меня надо? Внимательно наблюдаю за ним.

Он садится за стол и отодвигает разложенную еду. Достает какие-то бумаги.

- А что случилось? – не выдерживаю я.

- Протокол будем оформлять, - невозмутимо отвечает он.

- Что? Какой протокол? У меня билет есть! – вскакиваю, чтобы из сумки достать билет и показать ему.

- Сядьте! – рявкает он. – До билета потом дойдем. Пока другое.

- Что еще? Я ничего не совершала. Это другая Огнева! Не я! – ну точно! Он путает же!

- Проживаете по адресу, - и он называет мой адрес.

- Ну, допустим, - отвечаю я.

- Не «допустим», а «да» или «нет», - строго смотрит.

- Да! – я начинаю злиться.

- Сегодня в 14.15 вы перешли дорогу на красный сигнал светофора, - выдает он с таким серьезным лицом, как будто меня, как минимум, обвиняют в госизмене.

Ну, бред же. Какой еще красный сигнал светофора? О