Шрифт:
Закладка:
На мгновение что-то накрыло, но я взял себя в руки. Если получится, если смогу стать кем-то большим чем один из множества безвестных командиров Русско-японской, то я еще обязательно все исправлю. Пусть история движется куда должна, но чтобы сын шел против отца, чтобы брат на брата — такого быть нельзя допустить. А пока… Бой переходил в решающую фазу.
Снайперские взводы сработали хорошо. И Фрол, и заменивший Мишека Себастьян — выходец откуда-то из Эстляндии — отработали на высшем уровне. Не дали японцам выслать наблюдателей, в итоге они наш рывок заметили слишком поздно, а дальше… Не было у меня ни лошадей, ни тем более техники, чтобы разом перебросить в бой сразу две дивизии, так что по растянувшимся во время маневра полкам японцев я по факту ударил одним своим.
Японцы показали класс — успели построиться и даже дали залп, но мы были готовы лучше. Накрытие от сменивших позицию мортир, потом выход на позицию тачанок и только потом удар пехотой. Внутри болело, когда я видел, как падают бегущие в атаку солдаты. Один, второй, все больше и больше — японцы хоть и потеряли строй, хоть их командиров и выискивали снайперы, они все еще были хороши. Мы потеряли под полсотни солдат штрафной роты, которая шла в первых рядах, но в итоге дело было сделано.
Сократили дистанцию, ворвались во вражеские порядки и ударили в штыки. Быстро, жестко, без всякой жалости. Ведущий атаку Шереметев еще до боя спорил со мной, не обойтись ли без этого, но в итоге согласился… Пусть мы сейчас понесем потери, но если быстро уничтожить врага, то мы фактически окружим все остальные его силы, стоящие сейчас перед нашей армией. И 1-я дивизия давила.
Мне показалось, я даже смог разглядеть что-то орущего Степана Сергеевича — после такого у него теперь точно не будет проблем с невыполнением приказов. Рядом шел в атаку бледный, но решительный Алексей Борецкий — штабист, штурмовик, и что-то мне подсказывает, что эта атака даст ему при планировании будущих операций гораздо больше, чем все годы в Академии.
Японцы яростно сопротивлялись, мы давили, но натиск, усиленный огнем пулеметов и мортир, оказался крепче, чем желание японцев выстоять. Один солдат развернулся и побежал назад, потом еще один, и вот сильная позиция почти во вражеском тылу оказалась в наших руках. А вперед уже спешили артиллеристы, перетягивая на передовую не только мортиры, но и 76-миллеметровые пушки нового образца. Эти ударят уже шрапнелью — по прямой да по полностью открытым позициям японцев. Будет страшно!
Японский генерал тоже что-то понял и начал командовать отступление — не очень храбро и благородно, но очень разумно. Так он сохранит хотя бы часть своих сил, а я, увы, вряд ли смогу что-то с этим сделать.
— Мне бы хоть десяток грузовиков, и мы бы тогда точно не дали ему вывернуться, — я позволил себе помечтать вслух.
— Грузовики? — неожиданно среагировал на мои слова Бильдерлинг. — А что вы, Вячеслав Григорьевич, слышали о компании «Бранобель»?
Глава 23
Мы все-таки смогли зажать еще один японский полк, накрыв его шрапнелью на переходе. Вражеский же командир неприятно удивил своей готовностью так резво отступать — на мгновение я почувствовал себя на месте врагов Куропаткина, которые думали, что вот уже зажали его, а тот взял и в последний момент вывернулся. Да, с потерями, но разгрома избежал. Обидно!
— Это было великолепно, — Бильдерлинг оценил итоги сражения.
Я кивнул, принимая поздравления, и задумался. С одной стороны, надо было пойти встретить наших лично после такой-то атаки, с другой, уж больно интересную тему барон успел поднять. Все-таки «Бранобель» — компания братьев Нобель, которая на рубеже веков занималась и нефтью, и боеприпасами, и техникой — это имя. Если у Бильдерлинга есть на них выходы, это сможет дать даже больше, чем весь Путиловский завод.
— Спасибо, — ответил я уже вслух, осознав, что на самом деле все очень и очень просто. Один разговор возможен только здесь и сейчас, а второй легко подождет. — Вы позволите сегодня вечером после перехода заглянуть к вам — обсудить «Бранобель»?
Заодно и намекнул, что дальше удерживать эти позиции нет особого смысла. У Ляояна мы точно встанем крепче, а сотня-другая километров, если враг в итоге потерпит поражение, уже не будет иметь никакого значения. Я потер лоб, только сейчас заметив, что случилось. Сначала похвалил Куропаткина, потом подумал, как он — не к добру это.
Бильдерлинг тем временем согласился на мою просьбу и начал командовать общий отход, довольно грамотно тасуя отряды и направления движения с учетом подготовленной нами карты. Я же вскочил на подведенного поручиком Зубцовским коня и поспешил к возвращающейся дивизии Шереметева.
— Ваше высокоблагородие, — во главе своих, сейчас именно своих, солдат шагал Степан Сергеевич. — Приказ выполнен.
Он, видно было, устал, но уж больно короткий доклад получился для такого-то момента. Ничего, мне и самому есть что сказать.
— Спасибо, братцы, — кивнул я подполковнику и всем, кто был рядом. — И добавлю: вы не просто выполнили приказ, вы в первом бою после перехода к новой тактике смогли дойти до врага, разбить его за рекордно короткое время и понести при этом гораздо меньшие потери. Поэтому… С этого момента 1-я дивизия будет называться 1-й Штурмовой дивизией 2-го Сибирского корпуса. И вы это заслужили!
Вообще, раздавать красивые имена мне по должности не положено. Но я поэтому и не стал трогать то, что мог бы дать только царь или главнокомандующий. Придет время, и нам еще добавят и слово «гвардейский», и кого-то из Романовых в покровители, а сейчас… 1-я Штурмовая — звучит же. Народу точно понравилось. А внутри корпуса именно я решаю, что и как должно быть!
Я шел сквозь строй, пожимая руки и отмечая тех, чьи успехи заметил, наблюдая за сражением сверху.
— Капитан Аминов, — вот мне попался командир 16-го полка. — Видел, что именно ваши люди прорвали строй японцев. Я очень рад, что в вашем поколении все так же сильна кровь и
