получить разъяснения на каком основании ты совершил ряд террористических актов на территории США. Так же он говорит, что ты причастен к многочисленным убийствам, похищению людей, включая семью главной ветви рода Пауэл, и краже данных из бункера на Аляске.

Я посмотрел на Джонсона. «Вот, г@нд@н!» — про себя сматерился я. И можно было играть в «несознанку». Но у меня просто не было настроения.

— Гносис — лой гносис, — прошептал я, и следом манящими чарами притянул несколько предметов. Микрофон, встроенный в ручку, такого же назначения артефакт, вмонтированный в каблук его туфель, и часы, в которых была скрытая видеокамера. Щелчок пальцев, и всё осыпается на пол мелкими фрагментами.

— Уайт, а каких ты действий от меня ожидал? Думал, что я утрусь тем, что убийство заказали люди, принадлежащие к верхушке США? — И наклонив голову на бок. — Думаю, когда ты появился на моём острове, знал, что я предприму. И для этого не надо быть гением стратегии. Поэтому не ломай комедию и говори зачем пришёл.

Некоторое время он молча смотрел на меня. И меня это стало раздражать.

— Хорошо. Честность за честность. Остин — военный, а не политик. В его планы входила месть Российской империи, в том числе и тебе, за Нью-Йорк. — Я открыл рот, чтобы опровергнуть его слова, но он меня опередил. — На мой взгляд, ты ответил несоразмерно. При диверсии на Балтийской АЭС погибло чуть больше тысячи человек. А в Нью-Йорке, по предварительным данным, более десяти миллионов.

— Чисто гипотетически, — произнесла Кристина. — Если вы правы, что вы скажете о записи, в которой, на тот момент президент, Билл Клинтон, угрожал подорвать большинство АЭС, расположенных в Российской империи. И если же, опять чисто гипотетически, это бы произошло, то разве не погибло бы почти всё население моей страны?

— Да, — кивнув сказал Джонсон. — Гипотетически это могло бы быть. Однако, суть остаётся иной. Тысяча жизней против десяти миллионов.

— Уайт, ты долго будешь играть словами? — Мне надоели его попытки зародить в нас чувство вины. — Подымите прах Клинтона, и совершите над ним суд.

— Очень смешно, — нахмурился Уайт. — Однако, я вынужден согласиться, виноват только Клинтон. А не те десять миллионов человек, что погибли по твоей вине. Скажи, разве это нормально? Только представьте, что…

— Хватит! — перебил я его. — Уверен, у тебя есть моё досье. Спасибо графу Игнатьеву, которого, кстати, завербовало твоё Управление. Ты знаешь, где я проходил обучение. Неужели тебе жизнь не дорога? — попробовал я нагнать на него страха. И надо отдать должное, он не повёлся.

— О, как здорово, что ты вспомнил о графе Игнатьеве? Как он?

— Повешен, — ответил я.

— А спрут? — спросил Джонсон.

Я усмехнулся.

— Кажется, у вас очень осведомленная черная вдова попалась.

— Не жалуюсь, — ответил он. — Ладно, к делу, так к делу. Помоги нам уничтожить существ в Аризоне, и мы спустим на тормозах суд над Пауэлом.

Предложение было интересным.

— Это ведь не всё? — спросил я.

— Догадливый, — усмехнулся он. — После смерти Пауэла… — он остановился и вопросительно посмотрел на меня. Как бы прося подтверждения — казним ли мы его. И я кивнул. — Хорошо. После смерти Пауэла, в США останутся два лидера, способных возглавить страну. Первый, это Барак Дорама. А второй, Дональд Крамп.

— И кому же мне надо пожать руку под камеру? — спросил я.

— Дораме, — ответил он. — Именно такой лидер сможет закончить разгорающуюся гражданскую войну.

— Пока США в огне, вы никуда не сможете запилить свой длинный нос, — сказал я. — Так зачем мне помогать сильному лидеру встать у власти вашей страны?

— Потому что война с существами должна встать в приоритете. — Он сделал паузу. — И я напомню, что мы, а под этим я имею в виду ЦРУ, предупредили тебя о нападении на Нарышкину.

— На двойника, — произнёс я. Нужно было готовить фундамент для возвращения Наташи. И чем дольше мы оттягиваем информацию о том, что Наташа на самом деле жива, тем сложнее будет это сделать в будущем.

— Так… — не сразу понял он. — Вы всё-таки подготовились! — в следующую секунду его глаза увеличились. — В Империи был метаморф такого высокого ранга! Я даже не представляю какой это сильный удар для Тайной канцелярии, потерять такого агента! Oh, my god! (О, Боже!) — Джонсон подумал в неправильном направлении. Но мне не было никакой выгоды его разубеждать. Поэтому я просто промолчал. — А где же графиня Селезнёва? — спросил он. — С ней всё в порядке?

— Уайт, это тебя не должно волновать, — с непроницаемым лицом, сказал я.

— Хорошо. Я не настаиваю. Так какой мне ответ передать своему руководству? Ты встретишься с Бараком?

Это была внешняя политика, в которой Кристина разбиралась лучше меня. Поэтому я сделал ей знак головой, чтобы она отвечала на этот вопрос.

— Если Барак Дорама выступит с изобличительным докладом в отношении Остина Пауэла, в котором сообщит, что по его приказу подставили моего брата, тогда есть высокая вероятность, что мы договоримся.

— И всё? Только доклад?

— Эээ, нет! — усмехнулась Кристина. — Согласованный с Российским императором доклад. Уж поверь, Уайт, я как никто другой знаю, как вы американцы умеете играть словами.

— Как и Романовы, — не остался в долгу Джонсон.

Разговор подошёл к концу. И после того, как Джонсон ушёл, я нашёл ещё два микрофона в проходной. Была мысль догнать ЦРУшника и засунуть их ему в ж… Но этот агент был удобен, хотя бы тем, что я его понимал. И примерно представлял ход его мыслей.

Перед сном я включил телефон. И не успел я ознакомиться с тем, кто не смог до меня дозвониться, как он зазвонил.

— Здравствуй, Мей Ли.