— Одна маленькая, но гордая птичка точно заснула. Вечным сном! — куда удачней съязвила Гречанинова про токмаревское мужское достоинство. — Не очень-то и хотелось!.. Утомляешь, Тем! Часы тоже сними — ты в них какой-то официальный. На живот! На живот ложись. Подчинись, блиннн! Полностью подчинись. Расслабься!

Подчинился. Мужики абсолютно беспомощны, когда у них со здоровьем нелады…

Не слишком ли часто за последние сутки Токмареву предписывают расслабиться? Сконцентрироваться бы, собраться — в свете маячащих перспектив…

— Расслабься!

Массаж? Не массаж? Нечто. Буддизьм. Невесомые касания.

— М?

— Угм-мг-м…

Метельная, завывающая, секущая дрянь рассосалась в розовый туман. Розовый, розовый! Катюха наклонно укрепила в диковинной дощечке диковинную соломину (магазин «Ганг»), воскурила — и поплыло розовое… на цвет, запах и вкус.

Как хороши, как свежи были розы… моей страной мне брошенные в гроб.

Оп! Насчет моей страны, насчет брошенных, насчет гробов… Запрещенный прием — насупиться и отрешенным грудным голосом с хрипотцой: «А было так…» Запрещенный, но весьма действенный. Устоять невозможно! Женское сердоболие откликается мгновенно: «Досталось тебе, ой досталось! Иди сюда, иди…»

Но не посвящать же Гречанинову на ночь глядя в повесть временных лет — о трехмесячных скитаниях по Зоне после того, как он, Токмарев, разобрался с Марзабеком (он ли? не он?)… Смысл?

Знания умножают страдания. Распустишь язык в минуту душевной невзгоды (“А было так…»), свое получишь («Иди сюда, иди…»), но и подругу ненароком подставишь — спрос в нашем деле дорого стоит…

Сочтем за лучшее уснуть. Уснуть!

И видеть сны, быть может? Вот в чем трудность!

Какие сны приснятся в смертном сне,

когда ты сбросишь этот бренный шум:

все птички, мол, на веточке, а ты…

как попугайчик Кеша в клетке!.. Кеша, кыш!

Кыш, Иннокентий! Мне б твою тюрьму —

прозрачную и призрачную сеть…

Вот что сбивает нас, вот где причина

того, что бедствия так долговечны!

Мы маемся вопросом «быть? не быть?»

и упускаем суть того, что было:

Безвестный край, откуда нет возврата

плененным федералам, не смущал,

вменяя капитану быть попроще

и не спешить к своим — к своим ли? вот вопрос!

Так трусами нас делает раздумье…

Какое, блиннн, раздумье! Спать и спать!

И начинанья, взнесшиеся мощно,

сворачивая в сторону свой ход,

теряют имя действия. Но тише!

Катюха? Ты? Не трожь, Катюха, «птичку»!..

Мы завтра сотоварищи втроем

(ну, вчетвером! ну, впятером! не суть)

решим, как быть и — быть или не быть…

А было так… Кыш, Кеша!.. Было так:

Часть вторая

13

Было так…

Не по ТВ! Что ТВ?!

Прошлым летом показали несколько изрешеченных пулями автомашин у молочного совхоза под Грозным с комментарием: расправа федералов над мирными, беззащитными аборигенами. И никто не крякнул, что был комендантский час, что машины не остановились по требованию блокпоста, и что внутри находились боевики с оружием. Неделю ТВ оплакивало невинно убиенных, зная — бандиты!

Впрочем, спустя месяц крокодильими слезами оплакивали сводный отряд омоновцев… Объективность, епть!.. В августе мирные, беззащитные аборигены вошли в Грозный с огнем и мечом. О наших, базирующихся сначала в общежитии, а после прорывавшихся (прорвавшихся!) к правительственному комплексу, ТВ репортажило: их уже разгромили, сожгли, сровняли с землей. Эмоции родных-близких у «голубого экрана» представимы…

(Характерно! И в малоимущих семьях давным-давно цветные «ящики» — it’s a Sony!.. ну, Samsung… А кличут по-прежнему — «голубой экран». Наверно, не только из-за обилия эстрадных гомиков, но и в принципе: мы, государственные-общественные-независимые-коммерческие, завсегда готовы подставить задницу, и даже не за мзду, а по любви…)

А было так…

День первый:

Канонада, треск автоматов, утробный визг минометов.

А это что за небритый клоун в камуфле?!

Къура Даккашев. Мегафон:

— Урус, выходи! Кто не выйдет, тому смерть! Кто выйдет, посмотрим…

Телефонограмма от командования: находиться в здании, ждать дальнейших распоряжений.

До вечера ждали дальнейших распоряжений. Оружие к бою! Из оружия — автоматы и пистолеты. Гранатометов, минометов и прочего полезного добра в общежитии не держали.

«Ястребки», видимо, знали об этом (откуда?!) и давили на психику — шастали под окнами, орали глупости, типа «Урус, сдавайся!»

Хрен в сумку! Мы еще поборемся! Пока поборемся с искушением предпринять вылазку и надавать абрекам по сусалам. Но как же без распоряжений!

Штурм абреки начали с наступлением темноты, когда полностью окружили здание и заняли жилой дом напротив. Штурм — громко сказано. «Ястребки» кружили у общежития исключительно боязливо. Максимум, на что сподобились, — высунуться из-за угла, стрельнуть и тут же убежать обратно.

Боятся. Значит, уважают. Напряжение спало.

По рации переговаривались с командованием: какие дальнейшие распоряжения, епть?!

Дальнейшие распоряжения: находиться в здании, держаться до подхода подкрепления, ждать дальнейших распоряжений!

Впечатление — вот-вот в город войдут федералы и порядок будет восстановлен.

День второй:

Не вошли… Зато предложили помочь артиллерией.

Специалистов по корректировке огня в общежитии не оказалось. А наводка требуется точная. Вокруг — жилые здания да и сама общага…

С вертолетов бы засандалить! Но в предложенных условиях «крокодилы» могли работать не ниже двух тысяч метров.

К полудню у «ястребков» появился танк. Они как-то странно им пользовались — то ли не умели, то ли опасались, что мы спалим. Больше как антураж использовали — только и делали, что фотографировались на фоне.

Целый день пытались нас поджечь — швыряли бутылки с зажигательной смесью. Некачественная у них смесь — не горела абсолютно. Этой смесью пожары гасить бы, что ли… Может, бензин разбавляли? Хотя один упрямый свою бутылку все-таки зажег — прямо под собой. Бойцы наблюдали процесс аутодафе со второго этажа, громко выражая сочувствие.

Ночь:

Боеприпасов изначально немного. За двое суток осады их, само собой, не прибавилось. Кроме того, подсело питание у рации, двоих серьезно зацепило. Хотя продержаться могли еще долго — хорошее укрытие, о котором «ястребки» не подозревали, — коридор второго этажа, примыкающего к общежитию корпуса. Оттуда выходили на огневые позиции, туда же возвращались на отдых. С продуктами — без особых проблем, с водой — тоже. Запаслись накануне, как знали!

За полночь от руководства поступило дальнейшее распоряжение: всем выходить и прорываться к правительственному зданию, где располагалось управление ФСБ. (Почему не двое суток назад?)

Сначала думали, что пойдем на прорыв все, с боем,