Мы быстренько свернули снасти и подняли якорь. Роберт Битти завел мотор своего рыболовного катера и повел его в сторону от приближающегося урагана. Мне его задумка была понятна. Бывалый морской волк хотел удрать от того грозового фронта. И тут я полностью был с ним согласен. Мне вид этих приближающихся с огромной скоростью черных тучек также совсем не понравился. И приближаться к ним у меня не было никакого желания. Ох, как же тяжело быть в подобных случаях лишь сторонним наблюдателем. Смотреть, как к тебе на полных парах несется смерть, и ничего с этим сделать не мочь. Тут же от меня совсем ничего не зависит. А все мои крутые и навороченные импланты и боевые умения против подобного удара стихии – это просто ноль без палочки. Сейчас наши жизни оказались в руках Роберта Битти. Который уверенно вел свой быстроходный катер прочь от линии шторма. А я только и мог, что с каким-то болезненным интересом лишь наблюдать за тем, как быстро к нам приближаются эти черненькие тучки, посверкивающие молниями. Черт, черт, черт! Не люблю я молнии. И я думаю, что вы понимаете почему.

Несмотря на все старания Роберта Битти, мы все же не смогли уйти. Этот долбанный шторм нас все же настиг через двадцать семь минут. Ветер и без того бывший очень сильным теперь стал просто ужасным. Ураган налетел на нас практически мгновенно и начал трепать наш катер, бросая его между огромными волнами.

– ……-а-а!!!

Как же я не люблю американские горки. Никогда мне эти дурацкие аттракционы не нравились. Хорошо, что хоть у меня морской болезни не было. И когда нас начало вместе с катером подкидывать метров на восемь-девять вверх, а затем окунать вниз. При этом ветер ревел как бешенный тираннозавр, а вода захлестывала ходовую рубку катера со всех сторон. Да там ни черта не было видно сквозь водяную пелену. И день моментально превратился в ночь. Только сверкавшие молнии хоть как-то освещали эту страшную картину разгула морской стихии.

Да, мне не стыдно признаться, что я тогда реально испугался. Вот в бою я так никогда не боялся. Там я себя суперменом ощущал всегда. Мне мои сверхчеловеческие возможности придавали уверенность. И в ходе перестрелок я, конечно, опасался, но никогда еще не боялся своих противников. Ведь для меня они были людьми или роботами, которых можно было убить. А как ты убьешь бушующую стихию? Никак! И сейчас я просто дико паниковал, ощущая свою полнейшую беспомощность. Сдулся супергерой резиновый, блин! Тут же вся моя кибернетическая суперсила просто бессильна. Люди в своей глупой гордыне постоянно мнят себя венцом творения, обуздавшим природу. Наивные идиоты! Против природы и стихии они лишь песчинки на ветру. Так было во все времена. Я прекрасно помню, как в прошлой жизни постоянно люди гибли то от наводнений, то от селевых потоков, то от землетрясений, то от ураганов, то от извержений вулканов, то от снежных бурь и прочих природных катаклизмов. Да, что там говорить! Меня же самого молнией во время грозы убило там. И сейчас в очередной раз природа напомнила мне о моей ничтожности перед ее ликом.

Внезапно Роберт Битти разразился трехэтажными матерными конструкциями. Из которых следовало, что нам только что одна из волн сорвала якорь со стопора. И теперь он ухнул в морскую пучину, разматывая прочный якорный канат со страшной скоростью. Я почти сразу же понял, чем это нам грозит. Все же Роберт Битти меня кое-чему научил за время наших совместных морских рыбалок. И сейчас я стал немного соображать в мореплавании и управлении катером. Если якорь опустится на дно и там за что-то зацепиться, то наш катер просто перевернется под напором волн и ураганного ветра. Ведь сейчас наше спасение заключается в том, что нас свободно несет по воле волн. Мы как тот поплавок, который по воде гонит ветер. А если крючок вашей удочки на сильном течении вдруг цепляется за дно. То поплавок начинает быстро тонуть под напором воды. Вот и с нашим катером может что-то похожее произойти. Да нас моментально под воду затянет. Если якорь зацепится за дно. Черт! Зацепился! Счет пошел на секунды. Пока вся цепь не размотается. И тогда нам наступит конец.

И когда я это осознал, то почти сразу же перестал бояться. Ведь теперь наше спасение уже зависело только от моих действий. Почему моих? Так Роберт Битти сейчас занят. Он управляет катером, не давая ему повернуться бортом к волне. Что привело бы к гарантированному перевороту нашего небольшого кораблика. Удар многотонной волны в борт наш катер бы не пережил. Поэтому я должен был действовать. И я начал действовать. Рывком открываю дверь и выскакиваю из уютной ходовой трубки на палубу катера. Быстро пробегаю до носа нашего кораблика, не обращая внимания на сбивающий с ног ветер и брызги соленой воды. Выхватываю свой верный десантный нож и одним ударом рассекаю якорный канат, который уже начал натягиваться как струна на гитаре. Есть контакт! Отличный у меня ножик! Острый! Якорь, зацепившийся за что-то там на дне, теперь там и останется навеки. Вместе с здоровенным куском якорного троса. А наш катер продолжает нестись дальше, перекатываясь по огромным волнам.

– Все теперь надо обратно в рубку вернуться! – успел подумать я, когда нас накрыла большая волна. – Чер…кха…буль…буль…кха!!!

Меня как слабого котенка неодолимая масса морской воды протащила по палубе и вышвырнула за борт. И мне даже не помогло то, что я при этом успел ухватиться за бортовой поручень. Его просто выдрало нафиг с корнем из палубного настила и утащило в морскую пучину вместе со мной. Упав за борт я понял, как себя чувствует хомяк, попавший внутрь работающей стиральной машинки. Меня швыряло, топило, подбрасывало и кувыркало. Я наглотался мерзкой соленой воды. Катер наш как-то очень быстро скрылся из вида. Я даже «памагит-т-т-тя-я-а-а» заорать не успел. Раз, и я уже один посреди бушующего моря. Хорошо, что хоть при этом на мне был сейчас надет спасательный жилет. Который меня довольно неплохо удерживал на плаву.

И за это надо сказать спасибо Роберту Битти, который строго требовал соблюдать меры безопасности на воде. И всегда настаивал на необходимости носить спасательные жилеты. Когда мы находились в плавании. Я тогда как-то особо и не придавал этому значения, считая глупой блажью нашего морского