Напарник Дона оказался хлипковат и сломался почти сразу. Он отправился на плантации, а твердый и несгибаемый Дон - на арену. Ну а дальше мы всё уже знали и сами. Поединок, первый собственноручно убитый противник и срыв. Жесточайший запой мальчишки, не пробовавшего до того момента ничего спиртного. Что там у них произошло с Додиком - пацан так и не сказал. Скупо обронил только, что избил своего собутыльника черенком от его же швабры. Ну, типа, тот нож достал, а у Дона оружия не было совсем. Но он же фехтовальщик (пусть и пьяный до изумления в тот момент). А в углу уже который день стояло ведро Додика со шваброй, ну он и ... Обломил черенок ударом ноги, а потом, им словно шпагой, в два финта обезоружил допившегося противника и чуть не проткнул его насквозь удачным выпадом. Короче: «весело, похоже, ночка у него прошла.

Так за разговорами мы и провели весь день. (все равно, что еще делать то в такую погоду?) В качестве ответной любезности свои истории рассказали и мы с Симой. Мальчишка, до этого зациклившийся на собственном горе, на глазах оживал. Впрочем, с приближением вечера росло и наше общее напряжение. Я всеёожидал какой-то подляны от Щварца. Теперь, самым очевидном способом ударить меня посильнее - было свести меня на арене именно с Серафимой. Признаться, я с откровенным страхом ожидал чего-то подобного.

Но нет! На арне вечером, после того, как нас всех разогнали по своим комнатам, вызвали Бразу и Куктая.

Услышав вызываемых поединщиков я испытал жутчайшее разочарование. С одной стороны - ещё один день жизни, а с другой - если сейчас встречаются эти двое, то на следующие два боя остаемся только мы трое и все тот же Мосол. То есть кому-то из нашей троицы не повезет попасть на Мосла, а оставшимся двоим придется драться между собой. И ещё неизвестно что хуже.

Признаться, я очень рассчитывал, что подраненный Браза достанется или мне или Симе. С ним справиться, по идее, проблем не должно было возникнуть. Да и Куктай, честно говоря, не казался таким уж непобедимым противником. Да, сложный соперник с неудобным оружием. Но лично я предпочел бы скорее выйти против него, чем против Хиросимы. Или, не дай бог, Мосла. А тут...

Я, даже, не стал смотреть сам бой. У Бразы просто не было шансов. Конечно, прошла, считай, неделя с его боя, раны уже не представляли особой опасности для жизни... В обычной жизни.. Но вот до полного выздоровления было ещё ой как далеко. Он еле двигался. Не... Без вариантов. Ну, а во-вторых, смотреть на то, как Куктай располосует его своей шипованной цепью... Не хочу. Я помню как меня скрутило после того, как он Корнея распластал. Крайне неприятное зрелище.

Так что я даже не смотрел на бой, улегшись на кровать и попробовав отрешиться... Бесполезно. Пусть я не глядел бой глазами, так весь в слух ушел, ориентируясь на рев трибун и выкрики ведущего. Как уж тут отрешиться?

Впрочем, долго бой не продлился. Бразе действительно нечего было противопоставить цыгану. Не прошло и пяти минут, как ликующий ведущий объявил Куктая победителем второго четвертьфинала. Кто бы сомневался. Хотелось встать и всё-таки подглядеть, что там, но я буквально волевым усилием заставил себя продолжать лежать. Чего там смотреть? Во что цыган превратил армяшку? Бр... не хочется. И так догадываюсь. Не стоит делать себе нервы.

А вот Серафима бой смотрела. Зря, конечно. Потому что, когда спустя час она всё-таки пришла ко мне, была она бледнее мела. Только настроение себе испортила. У меня, конечно, тоже настроение не очень. Но у меня-то по поводу ожидания завтрашнего боя, а у нее в глазах всё ещё растерзанный труп Бразы стоит. Пришлось успокаивать.

Гвоздь

Ввалившись в дом и не разуваясь Игорь прошел к бару, оставляя грязные отпечатки ботинок на ковре. Налив полстакана дорогого коньяка он залпом выпил его, сморщившись, и рухнул в кресло, даже не сняв насквозь мокрую ветровку. Настроение было просто отвратительное.

Ведь, казалось бы два дня назад, что ещё возможно всё исправить. О зреющем заговоре он узнал вовремя. Успел принять меры. Подготовился к этому «мятежу». Правда, Горыныч расстроил своим неповиновением, но и с этим сумел разобраться. И, даже, то, что Макс откуда-то прознал, что его ждут и не полез в ловушку, и ему пришлось самому идти к нему, вроде как, неплохо получилось.

Ну, по крайней мере, один из автоматов его ребятам достать удалось. Правда, это стоило трех раненых. А Малёк, который с этим калашом и бегал, был убит, но Малёк после бунта, вроде как, уже и не совсем свой. А свои все живы. Но всё равно. Рассчитывал-то Гвоздь на все пять автоматов. А получил только один. Зато - почти три рожка патронов. Богатство, для того, кто эти самые патроны поштучно покупал (после схватки с пришедшими в Заозерный северцами его укорот вообще без патронов оказался, а тут вот удалось выкроить.) Два автомата, да с каким-никаким запасом патронов - это уже сила... По крайней мере, сам Гвоздь так думал. Увы, в ближайшие дни ему пришлось убедиться в обратном.

Малиновцы захватили Стальмост. И упрямые попытки Гвоздя выбить их оттуда раз за разом проваливались с катастрофическим результатом. Он перепробывал всё. И тайком пробраться по зеленке, чтоб потом зайти с фланга (народу-то у малиновцев не хватит весь периметр держать) и ночную вылазку, и подкрадывание в слепой зоне вдоль заборов... Всё тщетно, ВСЁ! Малиновцы были везде! Везде его бойцов встречали автоматные, (а то и пулемётные) очереди. Казалось, они видят все их передвижения. И встречают на дистанциях, на которых его ружья не могут причинить особого вреда противникам, а вот их автоматы легко находили свои цели. Даже ночью, в кромешной тьме (тучами все небо заволокло, ничерта не видно) им не удалось подобраться на ближнюю дистанцию. Они видели их!

Как итог - трое убитых и десяток раненых (это в придачу к тем троим, что были ранены в Западном и