Стражник остановился перед одной из закрытых камер, погремел большой связкой ключей и открыл дверь. Сопротивляться было бессмысленно с самого начала, не начинать же сейчас? Касандра спокойно прошла вперёд, наткнулась на мужской силуэт и, прежде чем понять, что делает, бросилась к Владу на шею.

Наёмнику крепко досталось. На правой щеке красовался глубокий порез, чудом не задевший глаз, да и обнял он её одной рукой. Вторая не двигалась.

Сана тяжело дышала, уткнувшись Владиславу в грудь и дрожала. Плакать не могла, на это вдруг резко не обнаружилось сил. Простояв так какое-то время, мужчина осторожно опустился на пол, не выпуская её из объятий. Касандра и не вырывалась — только жалась всё плотнее, как будто хотела спрятаться, убежать от собственных эмоций. Никогда бы она не подумала, что чьи-то руки могут так действовать.

— Ты знаешь, то происходит? — спросил минут через десять Влад.

— Нет. Но, судя по всему, они выяснили про Тьму. Даже за незаконные опыты меня бы не назвали «отродьем», — Сана горько усмехнулась, — И, видимо, меня казнят на рассвете.

Влад напрягся.

— Я не смог ничего сделать, — приглушённо сказал наёмник, — У них с собой была глушилка. Извини.

— Понимаю, — эхом самой себя откликнулась Касандра, пялясь в одну точку.

Всё случилось внезапно и стремительно настолько, что ей казалось — смирится с исходом возможно. Ни Влад, ни она сама теперь ничего не может сделать, только ждать, пока взойдёт солнце. В камере имелось даже решетчатое окно, через которое просачивался прохладный воздух, разгоняя застоявшееся отчаяние.

Но тяжёлая дверь открылась задолго до первых лучей солнца. Касандра поднялась сразу же, беспокойно заламывая опущенные руки.

— Не вставайте, — холодный голос разрезал на миллион ледяных осколков, — Я думаю, дорога была не лёгкая и Вы утомились.

Редмин зашёл в камеру с факелом и Сана сразу же поняла, что Барнеус тут не причём. Столько ненависти во взгляде, направленной на неё, Касандра никогда не видела. Сделав шаг назад, девушка выдавила:

— Ваше Величество. Что происходит?

— Почему я должен рассказывать Вам, что происходит? — прищурился король, — Разве не Вы, добропорядочная поданная, должна была бежать ко мне с сообщением о том, что происходит? Рассказать о продажных алхимиках, предателях-учёных?

— Я... — у Саны перехватило дыхание, — Я не...

— Не смогли этого сделать? Разумеется, — по лицу Редмина пробежала едкая усмешка, — Думаю, я знаю от чего Вам досталось такое прозвище в академии. Вы действительно дурная: и помыслами, и действиями.

— Держи язык за зубами, — послышался низкий голос из-за спины.

— Наёмники меня ещё не учили манерам и тому, как обходится с предателями. Могу сказать тебе тоже самое, иначе до казни останешься без способности говорить.

Влад шумно выдохнул, но заткнулся. Касандра стояла не живая, не мёртвая. О чём он вообще говорит? Если о предательстве, то почему за решёткой она, а не Тремиш?

— До восхода ещё три часа, но я расскажу, почему Вы здесь, раз до сих пор смеете отрицать. При повторном обыске Ваших покоев были найдены некоторые записи и дневник, подписанный вашей рукой. Тот самый, в котором Вы в подробностях описывали все свои дела, некоторые опыты и действия, предпринимаемые для Жатвы, как следует из контекста.

Касандра никогда не вела дневников. Даже в школе, в академии, у неё не было привычки записывать происходящее вокруг. Ловушка сужалась, петля на шее затягивалась всё плотнее. Чернота подступала со всех сторон и оставался только красный горящий факел.

— Вы прибыли в Светлый дворец и всё должно было пройти гладко, если бы не та заминка со стеклом на опыте. Спасать свою жизнь пришлось быстро, потому скрывать истинную природу сложно — я, честно признаться, никогда до того не видел столь сильных магических проявлений от алхимиков. И это дерево, которое стало первым звоночком. Поверив Вам, я его игнорировал, но зря.

— Нет же! — не выдержала Касандра, подаваясь вперёд, — Со мной был мужчина, это он успокоил энергию! Я приняла его за Стража, а потом увидела..

— Вы были там одна, Кайнейро, — оборвал девушку Милкорн, — Все алхимики это видели.

— Вы не понимаете, — судорожно прошептала Сана, — Это огромное гнездо, а Вас пытаются обвести вокруг пальца! Я расскажу всё, что знаю, всё, что происходило на самом деле, только дайте мне шанс! Просто так или под эликсиром — как угодно!

— Я предпочитаю верить мёртвой Михеевой, чем Вам, — затянул удавку Редмин окончательно, — Не думайте, что я пришёл сюда за вашей ложью — просто хотел посмотреть на убийцу моего единственного друга. До встречи.

— Ваше Величество! — Касандра бросилась следом за мужчиной, но дверь успела закрыться и девушка ударила по ней, — Выслушайте меня! Всё не так, это всё не правда! Ваше Величество!

— Сана...

— Пожалуйста! — захлёбываясь слезами, девушка сползла на пол, уткнувшись лбом в холодный металл, — Пожалуйста...

— Касандра.

Влад опустился рядом, увлекая её к себе безопасными руками. Даже без связи, она чувствовала не-свою боль странного происхождения, будто сожаление и гнев о чём-то ей не известном. Может, наёмник злился на самого себя за решение не оставлять временную хозяйку, а может за резкие слова Редмина?

— Я не хочу умирать, — пискнула Сана, сильно сжимая мужскую ладонь, — Не хочу. Вот так... Оговорённой и грязной.

— Ты не в чём не виновата. Истину всегда знает только один человек, а другим удобно жить со своими.

Касандра всхлипнула, подняв на него взгляд. В камере опять стало темно, но девушка всё равно видела, как глаза у Влада почернели. И это уже не пугало, не вводило в состояние животного ужаса. Наоборот — успокаивало. Ровно настолько, насколько сейчас это было вообще возможно.

— Меня всё равно убьют. И тебя тоже. Из-за меня.

Наёмник почему-то улыбнулся.

— Что-что, а обычная гильотина меня не прикончит. Об этом не волнуйся. Даже если утром ты увидишь, как мою голову поднимают над толпой — я жив. Я дитя Тьмы, Касандра. Нужно будет немного времени и потом я смогу тебе помочь.

Она даже не стала спрашивать как и почему. Только кивнула.

Человек по натуре своей должен во что-то верить, будь то Боги, наука или человек другой. Оставшийся без веры быстро чахнет, пропадая в себе, ведь ему не за что уцепиться и почва под ногами то и дело грозит обернуться зыбучими песками далёких пустынь. Сане и без того казалось, что она погрязла в нём, а лёгкие, горящие каждую секунду беспощадным огнём волнения, забились мелкими песчинками. В таком положении даже самая бредовая предложенная к вере вещь может обретать смысл.

Мужчина в белом камзоле снял серебряные часы с пояса и сверился со временем. Всё шло как надо. Редмин сейчас быстро уходил прочь из крепости, даже не слыша криков Касандры. И его можно понять. Ночь перед казнями будет лишена всякого сна, но король уже решил, что первой на плаху отправится Лимпак.