Достань это, втяни это Ребёнок?

Игнорируй это Жизнь отстой

С меня хватит Спаси меня от самого себя

Не могу уйти, я пытаюсь

Твоя любовь? Отрицай это

Не могу подделать это Я ненавижу это

Пожалуйста помоги мне

Боже, спаси меня от самого себя

Я умоляю тебя

Боже, спаси меня от моего ада

Какое-то время, у меня была фаза, когда я записывал по одной песне в день, это длилось несколько месяцев, и затем, вдруг внезапно прекратилась. Я пытался написать несколько новых песен с тех пор, но я просто не мог; для меня, это было только дополнительным подтверждением того, что Бог работал и жил через меня, вдохновлял меня на написание новых песен с его Святым Духом. После того как процесс записи был закончен, у меня хватало ценного материала примерно для трёх альбомов. Когда я записывал те песни, у нас был парень по имени Джош Фриз[96], который приходил к нам и записывал ударные партии. Джош не христианин, но он великолепный барабанщик — возможно лучший студийный барабанщик. Так или иначе, он приходил и отстукивал потрясающие биты на музыку, которую я писал. Много раз, я продолжал писать песни, когда он уже закончил запись, и я действительно хотел, чтобы он остался, потому что он оказывал большую помощь в этом процессе. Он иногда шутил обо мне, говоря: «Я выходил со стоянки для автомобилей в аэропорту, и в этот момент Хэд преследовал меня, бежав по улице, держа в руках свою гитару и крича: „Вернись! Не уходи! У меня есть другая песня!“» Правда заключается в том, что он сыграл ключевую роль в моих поисках звука для всех песен. Он был как большое благословение для меня.

Я проводил время прекрасно. Но когда моё воодушевление на написание песен, моя практика по написанию песни в день ушла, я начал чувствовать, что моя депрессия и злость возвращаются ко мне. Когда ударные партии были закончены, я пришёл, чтобы записать свои гитарные партии, и в эти моменты мой нрав иногда проявлял себя. Я был короток со своими инженерами и кричал на них часто. В своём сознании, я не хотел делать этого, но я просто терял самоконтроль, так что затем, в дополнение к моей злости, я начал чувствовать разочарование в себе. Несмотря на эти мои проблемы, у меня было классное время, я наслаждался записью гитарных партий. Я уже не записывал гитарные партии качественно с тех пор как Korn вернулись для записи альбома Untouchables. Я был так поглощён наркотиками во времена Take a Look in the Mirror, что это не доставляло мне никакого удовольствия. Теперь же это был так прекрасно — записывать с чистым сознанием.

Примерно в это время, я увидел свой первый из многих реальных, ярких, пророческих снов, которые посылал мне Господь. Одной из главных причин того, что он говорит с нами во снах, является то, что так он может обходить наше сознание и говорить прямо с сердцем. Мой сон не был обычным, и когда я проснулся, я знал, что этот сон послан мне Богом. Он был невероятно ярким, почти как в кино (как то видение, которое я видел в самолёте, прежде чем стал христианином), и это полностью изменило моё мнение о том, на что должны быть похожи сны.

Во сне, я был с Стивом и Джинни в каком-то странном здании. Внезапно я заметил лифт. Стив прыгнул и ухватился за края лифта, потому что он стал внезапно ехать вверх. Когда Стив начал подниматься, я оставил Джинни одну, подпрыгнул к Стиву и ухватился за его ноги. Так что Стив и я начали подниматься вверх на лифте, держась за края лифта и болтаясь в воздухе. Мы достигли первого этажа здания, остановились всего на несколько секунд, затем продолжили подниматься. И тут я начал бояться.

Оглянувшись вверх, я увидел, что лифт идёт бесконечно вверх, прямо в небо, исчезая в облаках. Мне стало совершенно ясно, что мне предстоит очень долго подыматься таким образом, так что я держался изо всех сил, потому что чем дальше подымался лифт, тем больше было расстояние до земли, тем больше было падать. Лифт останавливался на каждом этаже на какое-то время, чтобы мы могли оглядеться, но когда мы уже достигли вершины, мы находились так высоко, что мы оказались среди облаков.

Когда мы достигли самого верхнего этажа, лифт начал опускаться вниз очень быстро. Эта часть «путешествия» казалась мне гораздо более опасной, чем подъём вверх, но я не боялся этого. Это было даже забавно, словно я был на американских горках или на одной из тех смертельных поездках в Волшебных горах.

Когда мы достигли земли, я начал оглядываться вокруг в поисках Джинни, но не мог найти её. Кто-то сказал мне, что она была очень расстроена тем, что я оставил её здесь одну, так что она убежала.

Я впал в ужас. Я начал осматривать всё это странное здание в поисках Джинни, но её нигде не было. Она ушла и моё сердце было разбито.

В этот момент я и проснулся. Что же всё это значит? В течение следующих нескольких месяцев Бог раскрыл для меня значение этого сна. Он показал мне, что этот сон изображал рискованное приключение, в которое нас берёт Бог. Он показал мне, что это будет сложно и немного страшно сначала, потому что мы всецело полагались только на веру. Это была наша работа — держаться ближе к Богу и доверять ему полностью. Каждый этаж представлял собой разные этапы духовного роста и понимания, что мы будем получать, пока будем идти вместе с Богом. В то же время, вертикальное движение показывало как мы далеко ушли от своих старых дней, от прошлых вещей, что могли даже довериться самим себе. Мы были очень горды тем, что избавились от этого. Достижение небес символизирует, что в своих отношениях с Христом мы достигли зрелости и теперь Бог показывает нам наше предназначение, и посылает обратно на землю, чтобы мы могли делать людей ближе к Богу так же, как были близки мы.

Но здесь также было другое ключевое послание, которое Бог хотел передать мне. В то же время, я видел сон, как я работаю без остановки над своей новой музыкой. Конни очень заботилась о Джинни всё время и я стал редко её видеть. В этом сне Бог