Первого апреля мне точно было не до смеха.

Вообще-то, тридцать первого марта тоже, но не так критично.

В шесть утра, когда Слава еще дрых без задних ног, я сидела в туалете и гипнотизировала телефон. Точнее, включенный таймер, который отсчитывал три минуты. Издевательски медленно. Наконец выскочили нули, я подождала для верности еще немного и потянулась за лежащим на полочке тестом.

Твою мать, это что за фигня такая?!

Ни одной полоски! Вот вообще полный ноль!

«Результат недействителен, — доложила инструкция. — Повторите тестирование».

Да вы там что, издеваетесь?!

Тесты с моим нестабильным циклом приходилось делать примерно через два раза на третий. Если, конечно, имелся повод для беспокойства. Поэтому запас дома был всегда. Но этот, зараза, оказался последним.

Третий день. Доводы, что никаких опасных штучек не было, ничего не рвалось и не сползало, моя такая же нестабильная, как и цикл, психика принимать отказывалась. Она даже одной полоске не очень доверяла, пока не поступало естественного подтверждения.

«Мари, ну это вообще смешно, — включился Автандил. — Дойди до аптеки или до ближайшего продуктового магазина и купи еще пять штук».

Ну да, конечно. Вот прямо сейчас подорвалась и побежала в круглосуточный, пока Славочка не проснулся. Все равно услышит и вполне резонно поинтересуется, куда намылилась. Может, опять сбежать решила? Говорить ему, в чем дело, я не собиралась. Ну, кроме расклада с двумя полосками, конечно.

Вариант с аптекой или магазином отпадал в полуфинале.

«С ума спятила? — спросит кое-кто. — Куда тебя несет? Закажи доставку. И я заодно посмотрю, что мне надо».

Помимо общего педантизма, Слава оказался еще и фанатом здоровья. Горстями лопал всякие витамины и добавки. И по врачам ходил для профилактики. И в мой аптечный заказ, узнай только о нем, непременно сунул бы нос, чтобы добавить чего-нибудь своего. Поэтому я решила заказать втихаря. Таблетки для щитовидки, которые уже заканчивались, и пяток тестов. А когда привезут, скажу, что там один эутирокс. И покажу даже. Он, конечно, будет фырчать, почему не сказала, ему тоже что-то надо было, а я отвечу: ой, извини, как-то не подумала.

Казалось бы, к чему такая конспирация? К тому, что результат на девяносто процентов будет отрицательным, а светить ложные срабатывания системы мне совершенно не хотелось. Было в этом что-то стыдное и напоминающее мальчика, кричащего о волках.

Я сунула тест в карман халата и вышла, и тут внезапно сработала совсем другая система. Беспокойство и тревога свернулись, как прокисшее молоко, выпав хлопьями тоски — пронзительной, сосущей. Немедленно отозвался желудок. Как будто кто-то проковырял дыру в животе, просунул туда руку и потянул все внутренности наружу.

Остановившись на пороге спальни, я посмотрела на спящего Славу, развернулась и пошла на кухню.

«Ну же, давай! — сварливо потребовало чудовище, когда я замерла перед холодильником. — Чего застряла? Давай жрать!!!»

Доведенное почти до автоматизма: таблетка из пузырька, вода из-под крана в горсти, счет от ста до единицы, медленно-медленно. Съесть что-то мерзкое, но не настолько, чтобы начало тошнить.

Открыла холодильник, лихорадочно обшаривая взглядом полки.

Готовил Слава намного больше того, что мы могли съесть. Раньше относил на работу, сейчас, с моей подачи, наладил взаимовыгодный обмен с соседом-сантехником: тот будет чинить бесплатно все, что понадобится, и за это получать еду на постоянной основе. Вот и после вчерашнего кулинарного сеанса ничего не осталось.

— Попалась? Грабим холодильник? — Слава подкрался незаметно, обнял поперек живота. Я обернулась, и он осекся, увидев мое выражение. — Что, прихватило?

— Да, — скривилась я. — Что-то нужно страшно невкусное, пока не начала мести все подряд, до чего дотянусь.

— Луковый суп сойдет? Я себе оставил, но…

— Давай.

Слава налил суп в кружку, поставил в микроволновку, а я тем временем вытащила из подставки свою ритуальную кофейную ложку. Воронка крутилась все быстрее, чудовище вопило. Этот приступ был намного сильнее предыдущих, видимо, в него собралось все напряжение последних недель, а задержка и несработавший тест стали решающим толчком.

Я сидела у Славы на коленях, он обнимал меня одной рукой, поглаживая по плечу. Хотелось выхлебать суп в два глотка и броситься к холодильнику. Мелкая дрожь стала крупной — меня буквально колотило. Я считала вслух от десяти на каждую ложку, и примерно на пятнадцатой немного отпустило: начала действовать таблетка.

Поставив на стол пустую кружку, я с трудом перевела дыхание и закрыла глаза. Приступ всегда заканчивался одинаково: кружилась голова, звенело в ушах, а от лекарства накатывала слабость, тянуло в сон.

— Вот так это и бывает, Слав. Не слишком приятное зрелище, правда? А это ведь еще удалось срубить на подлете. Иначе было бы намного хуже.

— Все хорошо, Марин, — он поцеловал меня в висок.

— Да ничего хорошего! — на глаза навернулись слезы. — Что тут может быть хорошего-то?

— Прости, я не так выразился. Хорошего ничего, но и ничего ужасного. В смысле, для меня. Блин, ну…

— Я поняла. Ты имеешь в виду, что не думаешь: «зачем я связался с этой припадочной».

— Дурочка! Нет, конечно. Слушай, может, тебе позвонить своему врачу? С чего-то ведь так срубило. У нас, вроде, все хорошо было.

— Это не из-за нас, — вздохнула я.

— А что тогда, Марин? Если что-то случилось, скажи, пожалуйста. А то я буду думать, будто в чем-то виноват.

Ну елки! Что за непруха-то?! Почему некоторые люди уверены, что они пуп вселенной и все происходящее на свете как-то связано с ними. Хотя… если я по фатальному невезению все-таки залетела, то он в этом тоже поучаствовал, не поспоришь. Можно, конечно, попытаться свалить все на ковид, самоизоляцию, переживания за друзей, но вряд ли прокатит.