руки на груди.

— Больно надо! — ответил эльф.

— Ну допустим. А что мне тогда завтра сказать Каину? Я хотел потребовать отчисления Кати, — потирая пальцы, протянул Эласипп.

— Ну ты же придумаешь что-нибудь, папочка? Ты такой умный! — елейным голосом пролепетала русалка, подходя к отцу сзади и поглаживая его плечи, после чего поцеловала в щеку и тихо добавила на ушко, — И я знаю, как тебя отблагодарить…

Плечи Эласиппа напряглись, что не укрылось от Ковентины, и она еще раз по ним хлопнула и отошла. Ему не нравилось то, что дочь настолько самоуверенна. Но такая уж черта семейки Эбба. За исключением, пожалуй, Амферы, которая следила за всеми, впитывала каждое сказанное слово, а после докладывала кому надо. Нереида ненавидела всех Эбба, кроме своего сына. Его она любила, оттого каждый раз и страдала, когда видела, в кого он превращается, живя в стенах этого жуткого поместья. Но Амфере осталось совсем немножко потерпеть, и они с сыном будут свободны.

* * *

Академия Клейто. Лаборатория

Поздно вечером в лаборатории по зельеварению двое адептов варили любовное зелье по одному очень редкому рецепту.

— Долго еще? — нервно прошептала девушка, медленно помешивая варево в большом котле.

— Еще примерно 15 минут надо варить, непрерывно помешивая. — ответил ей мужской голос.

— У меня уже рука скоро отвалится! Давай теперь ты! — захныкала русалка.

— А из-за кого теперь вообще приходится это делать?! — зло прошипел тритон. — Если бы ты не спала с кем попало, сейчас бы не стояла тут и не варила это чертово зелье!

— Ну не злись, братец. Кто же знал, что так получится… — попыталась она сменить гнев брата на милость. — Мешаю-мешаю.

— Из-за тебя мне придется подливать его Кате.

— Ну подумаешь. Ковентина и без тебя придумала бы, как насолить этой девушке. Она ей как кость в горле.

— Так вот лучше бы без меня это делала! А теперь и меня впутали! Не дай Посейдон, кто узнает. А если наш отец узнает? — от одной этой мысли вздрогнул тритон.

— Типун тебе на язык! Папа не должен узнать! Он меня тогда точно сошлет в храм служить жрицей Посейдону, а тебя на границу отбиваться от нападков Лаврентии! — снова захныкала девушка и дернула ложкой в котле.

— Эй, осторожнее!!! А то испортишь! — рыкнул на нее собеседник. — Помалкивай лучше и мешай!

Спустя час они остудили зелье и перелили его в маленькую стеклянную бутылочку с пипеткой. Затем убрали за собой все следы зельеварения и вышли из лаборатории.

— Верни книгу бабушке, да так, чтобы она не заметила. — произнес мужчина.

— А почему не ты? — спросила девушка.

— Силла! — рыкнул тритон.

— Хорошо, не злись. Я сегодня же верну. Она не заметит.

— Очень на это надеюсь! Если заметит, сама будешь ей объяснять, зачем варила это зелье. — бросил брат, развернулся и стремительным шагом пошел по темным коридорам пустого научно-исследовательского корпуса.

Ему очень не нравилось, что придется ежедневно подливать любовное зелье своей одногруппнице. Не сказать, что она ему нравилась, но вроде она не была плохой, просто непонятной. Не такой, как все. Катя иногда странно разговаривала, была импульсивна и слишком смелая. Одним словом — выскочка. А таких принято ставить на место. Но лично ему это было не нужно, да только из-за своей глупой сестрицы придется делать.

Он знал, что Ковентина сдержит свое слово и обнародует снимки, на которых Силла лежит обнаженная с председателем верховного суда Атлантиды. И где она только умудрилась встретиться с ним? Впрочем, не исключено, что, закончи он с этим зельем, как Ковентина все равно их обнародует. И тогда сестру отправят служить в главный храм Посейдона, где она станет лишь тенью самой себя, прислужницей, лишенной своего слова и личной жизни. А его за то, что он не уследил, отправят на границу отбиваться от воинов Лаврентии. А там не выживает почти никто. Лаврентийцы славятся жестокостью и такими страшными пытками, после которых, если удается вернуться домой, то жить уже не хочется. Ты никогда не будешь прежним…

Глава 49. Я согласна!

Амфера

Нереида стояла перед волшебным круглым зеркалом из орихалка, позаимствованным у Ковентины. Эта дурочка даже и не поняла, что она держала в руках, когда накладывала на Кайнериса проклятие.

Это зеркало принадлежало той самой Медузе Горгоне, которая пострадала от Посейдона. А вы знали, что Медуза была одной из дочерей последних титанов? Она была смертной девушкой, а еще безумно красивой. Говорят, что ее глаза были словно летнее небо, а волосы — точно волны жидкого золота.

И вот ей увлекся Посейдон, царь морей и океанов. Он постоянно преследовал бедняжку, что от безысходности она решила укрыться в храме богини Афины. Там она рассчитывала найти покой и убежище от настырного и не терпящего поражений Посейдона.

Но не тут-то и было. Бог и там ее нашел, да еще и насильно овладел ею, тем самым осквернив алтарь Афины. Только вот почему-то за это ее покарала еще и Афина, наделив ее страшными крыльями, ядовитыми змеями вместо прекрасных волос и смертоносным взглядом, превращающим человека в камень.

И первые дни, когда еще нежное сердце Медузы не было очернено злобой и ненавистью, она лила слезы на свое любимое зеркало. Посмотреть в него она не смела, ведь сама рисковала превратиться в камень, но вот слезы сделали свое дело.

Так горечь и обида напитали это зеркало невиданной силой. Теперь зеркало могло проклясть любого, на кого укажет обиженное сердце. Оно могло заставить его страдать, сгорать каждый день в агонии неразделенной любви. Оно могло даже убить, если это будет искренним желанием обиженного.

Но Амфере сейчас это было не нужно. По волшебному зеркалу она связывалась с еще одним обиженным существом. Имени его она не знала, да и это было не нужно. Достаточно того, что этот незнакомец также сильно ненавидит всех Эбба.

— Теперь они решили опоить любовным зельем Катю, чтобы она влюбилась в моего мальчика! Нельзя этого допустить! — рычала нереида, вглядываясь в своего собеседника в глубоком черном капюшоне, в котором абсолютно не видно лица. Она до сих пор не знала, мужчина перед ней или женщина, так как даже голос был магически искажен, он был абсолютным пустым, безэмоциональным, никаким.

— Не допустим. Кто будет подливать зелье? — поинтересовался капюшон.

— Не знаю. Кто-то из ее одногруппников. Эта стерва не сказала, — зло прошипела Амфера.

— Но-но, полегче с высказываниями, Амфера. А выяснить можно. Я знаю, как. Есть у меня один помощник, он точно выяснит. Я с ним свяжусь. А ты пока не высовывайся.