мной и снова останавливается всё в такой же позе, сложив руки на груди. Опять смотрит. Теперь ещё и с прищуром.

— Что? Сок тоже хочешь? — показываю на бокал и пытаюсь улыбнуться.

Улыбка наверняка выходит так себе. Как если бы у меня пол-лица парализовало.

— Не хочешь? Говори, если хочешь, я налью.

Молчит.

— Может, ты хочешь присесть? Или ты не наелся, побежав за мной? Ты возвращайся в ресторан! — взмахиваю рукой. — Не переживай за меня! Мне полегчает, и я к тебе присоединюсь.

Снова тишина.

— Это просто беременность, — нервно хихикаю. — Гормоны, токсикоз и всё такое. Ничего, о чём тебе стоило бы сильно переживать.

— Чёрт возьми, Кострова! — голос Руслана звучит как раскат грома посреди полного затишья.

Кажется, даже по кровати проходит вибрация.

— Я не хочу чёртов сок, есть, пить, куда-то идти или ещё бог знает что! Ты не можешь делать вид, будто ничего не случилось после того, как только что призналась мне в любви, Тась!

От этого рыка и в считанные секунды сгустившейся в глазах Руслана черноты кожа покрывается мурашками. Я начинаю хватать воздух ртом, не зная, что ответить.

— Как к другу! Призналась в любви как к другу!

— Серьёзно? — выгибает он бровь. — Ну, хорошо. И давно ты меня любишь как друга?

— Да... Да... Я всегда тебя любила как друга.. Вообще-то... — поднимаюсь с постели и пытаюсь отойти к балкону, но Руслан резко перекрывает проход, зажав между своим телом и стеной, поставив руки по обе стороны от меня.

— Всегда любила. Как друга. Да, Тась?

— Ну... Д...да, — мямлю, глядя на него снизу вверх.

Приходится задрать голову и снова бороться с сумасшедшим чувством внутри, которое всегда появляется, когда Руслан оказывается очень близко. А сейчас от него ещё и исходят бешеные волны энергии, отчего меня начинает трясти, а низ живота стягивать.

— А плакала ты тоже от дружеской любви?

— Это гормоны! — выпучиваю глаза. — И чего ты вообще на меня наезжаешь?! На меня нельзя кричать. Я беременна, помнишь?

Снова пытаюсь отойти, но и на этот раз Руслан не даёт мне сделать шаг. Теперь он кладёт руку на мою талию и мягко сжимает.

Ненавижу его руки. Одно касание — и я с ума схожу.

— Я на тебя не кричу, — рыкает он, склонившись чуть ближе.

— Кричишь. И рычишь. И удерживаешь меня. Отпусти!

— Нет.

— Я хочу пройти! — бью ладонями в крепкую грудь, но в ответ он только кладёт вторую руку мне на талию и окончательно вжимает в стену позади, и склоняется так низко, что тёплое дыхание касается моих губ. — Руслан... Что ты делаешь? Пусти! — снова давлю ладонями на грудь.

Движение получается слабым и больше царапающим.

— Не отпущу, пока не скажешь мне правду.

— Какую правду? Я все сказала.

— Нет, не всё. Скажи мне всё.

— Что ты хочешь услышать?!

— Ты любишь меня, Тась?

Я задыхаюсь от того, как он задаёт вопрос. Будто он не голосом его произносит, а фраза пишется в его глазах, на самой глубине чёрной пропасти.

— Как друга...

— Давай попробуем ещё раз. Ты любишь меня, Тась? Скажи правду о том, что ты чувствуешь.

Я машинально царапаю его по груди.

— Я люблю тебя как друга. Пус..ти...

— Ещё раз, Тась, — его ладони соскальзывают на живот, опалив теплом область под пупком, из-за чего мышцы инстинктивно сокращаются, а бёдра сжимаются, когда по ним растекается огненная волна. — Ты любишь меня, Тась? Скажи это, Кострова, чёрт возьми!