улыбка, но скрылась под невозмутимым выражением маски Вольто. — Однако, я не намерен отнимать жизнь у невинного и беззащитного существа, — блеск в глазах пропал, а лицо снова стало невозмутимым. — В то же самое время, Вы были кое в чем правы. Я ожидал ночи Фортиссимума, этой страшной для Вас ночи, чтобы проверить Ваши силы, и убедиться в том, что Вы та самая, которая мне и нужна.

— Даже если Вы думаете, что я могу попасть в руки ваших противников, Вы не уничтожите меня?

— Нет, — просто ответил он.

Она выронила свои последние слова словно упрекая его, выражая свое недоверие, и будто бросая ему вызов. Ее уязвимость перед ним не могла заставить ее покорно следовать его воле, она готова сопротивляться. Он видел в ней что-то отличное от других, ему казалось интересным изучать ее действия. Некоторые из них были непредсказуемым для него, такие как ее попытка спасти Флоувер от сюрикенов мага, несмотря на свою слабость перед противником. Она способна повернуть его от намеченного пути лишь своим существованием, он чувствовал свою непонятную одержимость ее сущностью, отчего и пытался держат ее подальше от себя во избежание постороннего влияния. Он это почувствовал при первой же их встрече, хоть и не имел ни малейшего понятия о ней.

— Ночь Фортиссимума особенна — в эту ночь происходят чудеса, не только преобладает темная магия. Легенда об одинокой звезде, терявшей свое созвездие правдива. Сегодня два ночных светила становятся единым целым, месяц заключает ту самую особую звезду в свое объятие и это особое явление испускает мощную магическую энергию. Я уверен, что это Вас восхитит, — проговорил он сухо. — Посмотрите на небо.

Ореада обернулась, следуя примеру рядом стоящего, и проследив в направлении его поднятой руки, она увидела тонкий изящно изогнутый серп месяца, окруживший особо ярко светившуюся звезду, называемую Ореадой. Прекрасное явление поразило ее воображение, доколе концентрация в темноте вокруг себя, не позволила ей заметить света прямо над собой.

— Какое чудо, — тихо произнесла Ореада, отдавшись всеми своими мыслями картине, представшей перед глазами.

Пульсирующая вспышками звезда казалась на ранг выше остальных светил ночного небосвода, мирно и скромно восхищающихся ею, отдавая ей честь превосходства. Восторг пробуждал в девушке чувства, волнение ли это, или вдохновение она не знала. Ее глаза засветились, губы улыбнулись, потребовалось лишь мгновение, чтобы забыть отчаяние, время и ее окружение, а ее собеседник, не проявляя никаких эмоций наблюдал за ней. Хоттабыч, остающийся в стороне, внимательно следил за ними, все больше отдаваясь тревоге. Ток медлил, а ожидание, самое тяжёлое чувство, неизвестность медленно доводит человека до крайней потери разума. Скорее бы разрешилась судьба этой бессильной, скорее!

Наконец, волшебник в маске неторопливо сдвинулся с места и встал прямо перед девушкой, немного загородив вид светил. Потерявшаяся в своих мыслях Ореада быстро очнулась и недовольно посмотрела на мужчину перед ней. Если только была бы возможность она бы отошла назад, но к ней прижимались перила сзади. Она не желала совершать резкие движения без на то надобности.

— Я ведь не просто ждал этой ночи. Я Вам помогу пробудить Ваши волшебные силы, которые до сих пор были скрыты от посторонних, а чудо ночных светил нам поможет.

Его руки в темных перчатках осторожно коснулись тыльной стороны ее ладоней, крепко сжимающих холодный металл, и приняли их в свои ладони. Ореада застыла на месте, смотря на его морозные отражавшие лишь пустоту глаза. «Решающий момент,» — думала она, «Наконец!» — подумал Хоттабыч, «Я докажу обратное,» — мелькнуло в мыслях у Тока. По всему телу появился прилив энергии и прошлась теплая волна. Они излучили яркий свет, затерявшись внутри светового шара, в котором неясно отразилась картина, озарившая ночное небо этим вечером: объединение двух ночных светил. Все больше и больше энергии наполняло ее, порождая ощущение, будто сейчас избыток этой энергии поглотит ее.

Ореада зажмурила глаза, а когда разомкнула веки, она оказалась прикованной к железному креслу. Руки и ноги ныли от туго затянутых кожаных привязей, из зеркала на него смотрело его собственное отражение: овальное и симметричное лицо с тонкими губами, светлыми голубыми глазами необычным образом сочетающимися с его темными волосами и бровями. Лицо это было юношеское, совсем молодое, но со взрослыми чертами, глазами глубокой печали и безразличия. Протяжно скрипнула дверь в камеру, предназначенную для удерживания преступивших законы. Появился мужчина в серебренных доспехах и крыльями ангела, рыцарь, обучавший этого закованного юношу своему мастерству и гордившийся его необычными успехами. Этот мужчина занимал солидное положение среди королевской гвардии в Коронаэ Бореалис. За ним последовал дворцовый колдун, аккуратно придерживая на руках сверсток в белой льняной ткани. Юноша следил за происходившим у него за спиной по отражениям в зеркале перед ним.

— Доминик, — тяжелая рука упала на его плечо, а юноша поднял голову. — Прости меня, юнец! На то воля ее Величества, — с сожалением обратился наставник своему полюбившемуся ученику.

— Не стоит извинений, учитель, — искренне сказал закованный. — Все исходя из того, кем я являюсь, — непринужденно признал юноша.

Прикованного к железе молодого человека не беспокоили ни сожаления, ни отчаяние, он воспринял свою участь без лишних эмоций, просто покорно. Но по лицу его наставника можно было догадаться об изнеможении его души за своего ученика. Колдун не спеша распаковал новую бордовую маску Вольто, изображающую лицо гражданина и с рогом в виде спирали молнии. Мужчина расположился за спиной сидящего и аккуратным движением рук приложил маску к юношескому лицу, бурча себе под нос заклинание. По прикосновению злосчастной маски, молодого волшебника охватила жуткая невыносимая головная боль, словно железный обруч сжимал его череп. На лице появилось чувство жжения, будто его предали огню, и он горел заживо. Невыносимая боль пронзала его, но он лишь стиснул покрепче зубы и издал только тихий стон, зажмурив глаза покрепче. Внезапно наступила тишина и в ушах прозвенел громкий щелчок пальцев.

Ореада вздрогнула и снова вернулась в текущую реальность: темную ночку на зимнем мосте над немного примерзшей поверхностью реки. Заметив оцепенение девушки перед ним, человек в маске, немедленно освободил ее руки и отшатнулся от нее. Хоттабыч, наблюдающий в стороне, вгляделся повнимательнее: такое замешательство вовсе не являлось качеством свойственным Току, а ведь он во второй раз так вел себя перед девушкой. Однако, его ошеломление не продлилось долго, уловив потерю контроля бессильного над своей магией, он принял на себя часть излучаемой ею магии, а после щелкнул пальцами перед ее лицом, выводя ее из транса. Магический свет, их окруживший, успел пропасть, Ореада почувствовала холодное прикосновение воздуха в ее плечах,