Сергей уткнулся в карту рельефа дна. Вот ведь совсем рядом торчит замечательная баночка-отмель. Чуть не наружу высовывается. Подползти бы к ней хоть черепашьим ходом, подпрыгнуть невысоко и плюхнуться пузом. Он еще раз проверил оставшийся запас ВВД. На «подползти, подпрыгнуть и плюхнуться» было маловато. А вот подкрасться и вскарабкаться может получиться.

Из динамика внутренней связи послышались шорохи, треск и еле слышный прерывающийся голос Рахимова:

– Товарищ капитан-лейтенант! Сергей Михайлович!!

– Я слышу тебя, Шамиль! Говори!

– В кормовом отсеке нас восемь человек. Осталось. Живых. Дышать трудно, не хватает воздуха. Я немного… ранен. Когда вы фреоном пожар пригасили, несколько человек попытались переборку отдраить. Они же тут хуже салаг-первогодков, не понимают, что там верная смерть. А если к нам пламя прорвется, выгорит сальник вала гребного винта, всю корму затопит, да и ход невозможно будет дать. Это верная смерть всей лодке. В общем, я их пока остановил, только вот один выстрелить успел…

– Шамиль, родной, продержись еще полчаса! Говори с ними, убеждай, сказки рассказывай, как Шахерезада. Мы уже начинаем всплывать! Все закончено. Только продержись еще чуть-чуть!

– Так точно, Сергей Михайлович! Я все сделаю, не сомневайтесь. Только… если что… Вы… меня простите…

– Шамиль! Шамиль!! – Связь прервалась.

Редин длинно матерно выругался, пристально посмотрел на съежившегося рядом в кресле рулевого:

– А ну, чурка, берись за рычаги! Не всплывем – я тебе руки лично пооткусываю, – и хищно оскалил зубы.

Потом вызвал на связь торпедный отсек:

– Жак! Время вышло!

– Все в порядке, капитан. Мы освободились от… груза.

– Отлично! – Сергей знал, что ни о какой стрельбе обычной торпедой для имитации взрыва уже не может быть и речи, – бросай там все как есть. Отсек загерметизировать. Электрикам – на дизеля и к аккумуляторной батарее. Сам – ко мне в центральный пост!

– Слушаюсь!

Редин обернулся от пульта в другую сторону:

– Эй, акустик!

– Я здесь, – из рубки высунулось худощавое лицо.

– Как там на воле?

– Что-что? Не понял.

– Обстановку доложи, мать твою!

– Горизонт чист!

– И это радует, – пробурчал Редин себе под нос. Потом окликнул, не оборачиваясь: – Гера! Вон та большая труба с ручками и глазком позади тебя называется перископ. Потренируйся пока с ним управляться. Кстати, оружие у тебя есть?

– Думаешь, потребуется, чтобы через перископ стрелять?

– Не исключено. А может, придется отстреливаться от акул.

Тут появился штурман:

– Капитан…

Сергей перебил, не дослушав:

– Жак, прикинь по карте наш курс вот на эту «банку». Будешь ежеминутно докладывать мне девиацию.

– Слушаюсь, капитан!

– А сколько времени прошло после восхода солнца, штурман?

Жак скрылся в своей рубке, чтобы посмотреть расчетные таблицы. Потом сверился с хронометром.

– Восемнадцать минут, сэр!

– Тогда… Всем присутствующим, «Боевая тревога!»

Вперед и вверх!

Глава 18

На переднем сиденье тесной кабинки старенького пикапа «Додж», только что угнанного с бесплатной общественной стоянки недалеко от универмага взамен оставленной у больницы кареты «Скорой помощи», Макс Лифанов разложил на коленях подробную карту Шираза и окрестностей и, подсвечивая себе карманным фонарем, водил по ней пальцем, отыскивая одному ему известные ориентиры.

– Теперь, сынок, поворачивай налево и во-о-о-о-т сюда направляйся, – это он обращался к сидящему за рулем Всеволоду. Молчаливые напарники Макса неподвижно застыли на заднем сиденье. – А ведь вся эта операция непременно войдет когда-нибудь в анналы силовых структур. Нет, не по своей политической значимости или какой-то исключительной стратегической важности. Это, сынок, тот редкий случай, когда удалось воплотить почти неосуществимую на практике мечту каждого истинного силовика: достичь поставленной цели без стрельбы, взрывов, пожаров и, главное, без человеческих жертв. Только боюсь, что теперь нам этого не удастся избежать. Но это будет уже другая операция, прикрытия.

– Нам предстоит еще какое-то дело? – поинтересовался Сева.

– Какое дело? Так, безделица. В ней главное – максимальная аккуратность. Это все равно что последний штрих, заключительный мазок великого мастера на своем гениальном творении. Или, не на своем. Но именно он должен придать шедевру неподражаемую классическую завершенность. – На заднем сиденье бурно зааплодировали в четыре руки. Макс обернулся вполоборота и картинно склонил голову.

– Мы воюем не с идиотами, и не было бы наших успехов и побед без их промахов. Ну, или наоборот. Что тоже случается, хотя значительно реже, – сзади раздалось одобрительное покашливание, – а настоящий профессионал, – Лифанов внимательно оглядел Севу с головы до ног, – тем и отличается от рядового бойца, что никогда не совершает двух промахов подряд. Если, конечно, ему в этом не помочь максимально талантливо. – Послышалось дружное ржание. – А ваш мистер Смит, безусловно, профессионал высочайшей квалификации. Вот мы и направляемся ему талантливо помогать повторно промахнуться. – В машине сохранилась тишина, потому что на заднем сиденье лишь согласно и в унисон кивнули головами. – Я слышал, что у Анатолия с ним даже имеются какие-то личные счеты, да?

Теперь уже Всеволод многозначительно пожал плечами.

– Ну-ну.

Присмотревшись к темноте за окном и сверившись с картой, Макс сообщил:

– Приближаемся к объекту.

Сзади тут же передали на переднее сиденье тяжелую спортивную сумку. В ней оказались миниатюрные пистолеты-пулеметы, похожие на израильский УЗИ, но еще компактнее и производства другой, незнакомой Севе фирмы. Были там и странного вида гранаты с разноцветными пометками. «Наверно, оглушающие и ослепляющие, – догадался Всеволод, – а еще дымовые и со слезоточивым газом».

Перехватив его взгляд, Лифанов уточнил:

– Это, сынок, не для тебя. Возьмешь автоматическую «пукалку» на всякий случай. Хотя вряд ли такой подвернется, потому что будешь ты неотлучно сидеть за рулем со включенным двигателем там, где я тебе потом укажу. И никакой самодеятельности! А то знаю я Талеева, распустил вас до невозможности со своей демократией.

Еще через какое-то время Лифанов приказал:

– Теперь выключи фары и съезжай на обочину. Смотри сюда, – он развернул на коленях другую карту, более мелкого масштаба, – это бывший военный аэродром. Сейчас от военных там остались только несколько учебных самолетов и ангар. Территория перешла в частные руки. Не исключено, что эти руки тянутся из службы безопасности. Но нам это без разницы. Организуя широкомасштабное блокирование территории, чтобы не дать вашей группе покинуть страну, Смит, конечно, учел не только официальные аэропорты в крупных городах, но и частные и военные аэродромы. Их на интересующей нас территории Ирана не так уж и много. Наверняка разосланы соответствующие приказы, усилена охрана и все такое… Наша задача – лишить мистера Смита последних сомнений в том, что группе удалось выскользнуть из страны, хотя бы на том же аэробусе. Потому что, судя по его влиянию на отдельных министров Правительства, он легко может