Кто из двух лордов – Андерхэд или Эйджлесс – был целью, неизвестно, так как Муорр промахнулся и попал в шею несчастному оруженосцу королевского рыцарского ордена, чем спровоцировал очередное сражение и в высшей степени расстроил рыцарей. Серые Братья, возмущённые подобной выходкой, и особенно их молодые сопровождающие, нашли причину помахать оружием.

Пока Тордж решал конфликт, высказывая своё неудовольствие лордам в самых резких выражениях и чувствуя себя из-за этого неуютно, ведь его происхождение было значительно ниже непримиримых врагов, правители Флеймов и Глейгримов куда-то запропастились. Вместе с ними растворилось несколько вассалов и верных подданных лорда Зейира, не желавших признавать власть сына Дарона, и сам претендент на трон правителя.

Выражаясь ещё более грубыми словами, большую часть которых ему теперь доводилось слышать и из уст регента, чем мужчина несказанно гордился, Тордж с Серыми Братьями обследовал каждый угол крепости, допросил выживших и выяснил, что пока вассалы сражались и перетягивали на себя всеобщее внимание, пропавшие из виду лорды решили, по словам нескольких напуганных ремесленников, побегать друг за другом и покинули стены крепости. Это портило планы Торджа. Сир был вынужден поспешно собрать небольшой отряд и броситься следом за беглецами, размышляя по пути о мотивации ретироваться.

И на что только рассчитывали правители? Прятаться от Клейса Фореста и королевской армии долгие годы, пока про них не позабудут? Жить в изгнании и надеяться, что вскоре их грехи померкнут по сравнению с чьими-нибудь иными? Притвориться, что их не было на месте сражения и в Кеирнхелле? Убежать в Новые Земли? Начать иную жизнь под личиной простолюдина?

Сир Тордж мог придумать лишь один достойный ответ, почему лорды со своими небольшими войсками решились покинуть остальных – они желали продолжить сражение и поставить в конфликте точку. Но это должен делать регент.

На чьей стороне сражался лорд Верд Флейм, что это было за представление с пламенем и мёртвыми, почему два врага действуют весьма слаженно, как положено скорее хорошим добрым приятелям, что и, главное, как он будет всё это объяснять Клейсу Форесту, рыцарь не имел ни малейшего представления. Однако прекрасно понимал, что в первую очередь должен во что бы то ни стало отыскать беглецов, обязательно живыми и, по возможности, здоровыми. После же он притащит их к другу, сдаст, как полагается, со всеми вещами, а после таких приключений всенепременно будет заедать потраченные силы и, скорее всего, отправится в долгий и беспробудный запой. Лучше всего сразу на Острове Фейт, чтобы лекари смогли вернуть сиру ясность ума.

Несмотря на то что рыцарь уже готовился рыскать по всем владениям враждующих, спустя всего с четверть часа галопа уверенности и энтузиазма в мужчине поубавилось. Тордж успел миновать небольшой и неприметный овраг. Тот не превышал двух человеческих ростов и носил славу коварного убийцы одиноких путников и гонцов, не знакомых со всеми местными особенностями. В шутку или за дело, но идущий между двух трактов овраг был прозван Ущельем Сломанных Шей – сир и сам чуть не пал его жертвой, когда только приближался к Кеирнхеллу. Почти сразу за этим буераком располагался дозорный холм – искусственно созданный более пяти столетий назад, с одинокой уродливой и полуразрушенной башней на нём. Ранее из дозорной башни открывался отличный вид на многие часы пути вперёд, ещё в те времена, когда на землях Глейгримов и Флеймов из-за постоянных войн растительности имелось значительно меньше и не мешали взору уничтоженные пожарами или вырубленные на оружие частоколы леса, а высокая трава была вытоптана конницами.

Прошло время, природа восстановилась, и теперь с холма и площадки второго этажа башни – единственного сохранившегося участка, выглядящего достаточно крепким, чтобы выдержать крупного мужчину в доспехах, Тордж мог просмотреть лишь на полёт стрелы в сторону Кеирнхелла и дважды на столько же в противоположную от него. Но и этого оказалось достаточно, чтобы увидеть, как по направлению к крепости движутся яркое оранжево-жёлтое пятно верхом на коне и рядом с ним чёрно-фиолетовое. Оба сбежавших лорда-врага ехали рядом, а их войска медленно следовали за ними.

Дожидаться, пока удача решит отвернуться от него, а соседи снова сбегут, Тордж не стал. Он спустился с башни и тут же со своими рыцарями помчался к беглецам.

– Милорды! – Сир отправил войско окружить попытавшихся бежать, а сам направился к молодым наследникам. – Его Величество Аурон Старскай и Его Высочество Клейс Форест желают видеть вас в Санфелле, и я, сир Тордж Проницательный, рыцарь Королевского Серого Ордена, настоятельно рекомендовал бы вам исполнить данное пожелание. И при всём уважении, поскольку более доверять вам нет возможности, во избежание нового побега я с прискорбием вынужден сообщить вам, что с данного момента вас будут неотлучно сопровождать рыцари Серого Братства.

– Я проиграл тебе тринадцать золотых, – сказал Верд Флейм. Светловолосый юноша – его можно было бы назвать рыхловатым, если бы не крепкая спина и широкие плечи, сочетающиеся с внушительным животом, к которому прилипла мокрая от пота одежда, – горестно вздохнул.

– Не помню, чтобы я в самом деле заключал с вами спор, милорд Верд, – Раял Глейгрим, в отличие от спутника, был необычайно худ, казалось, что Верд в два, а то и в три раза шире соседа. Тордж никак не мог решить, кто и на чьём фоне выглядел наиболее выдающимся.

Чёрный венец с фиолетовыми сапфирами и традиционные для рода одеяния делали из Раяла настоящего Про́клятого короля, такого, каким тот был описан в летописях и запечатлён на написанных по сказаниям картинах.

Сир не верил в детские сказки, но после всего увиденного нынешний правитель Глейгрим, восседавший на коне с видом уставшего от всей этой жизни человека, производил впечатление даже на спокойного рыцаря. Его главный противник – Флейм, в свою очередь, казался ничуть не напуганным.

– Как же так, Раял? Я сказал «ставлю тринадцать золотых, что никто и не заметит нашего исчезновения», и ты согласился. – Верд вынул кошель с монетами из-за пазухи.

– Неужели и правда согласился? И что же я сказал? – Лорд Глейгрим остановил коня и дождался, пока Тордж и другие Серые рыцари поравняются с ним, и только после этого продолжил путь.

– Ты ничего не ответил, и я посчитал, что у тебя нет возражений! Зачем молчать человеку, которому есть что сказать?

– И отныне всегда, когда я соизволю промолчать, это будет означать моё согласие?

Флейм кивнул и протянул руку с зажатыми в ней монетами. Глейгрим покачал головой и не стал забирать свой выигрыш.

– Я не собираюсь играть по вашим правилам, милорд Верд. Спора я не заключал. Я никогда не стал бы ставить на кон деньги, тем более если это касается моих друзей. Имеется множество доказательств случаев, когда золото и серебро портили отношения.

– Да? Что ж, я очень рад, что тебе не нужно моё золото. – Пока Тордж пытался понять, свидетелем чего в данный момент является, Флейм снова достал кошель и поспешно убрал монеты обратно. В какой-то момент рыцарю показалось, что тот даже любовно поглаживает блестящие золотые кругляшки и шепчет им что-то ласковое.