Шрифт:
Закладка:
Если встретился тебе человек, и ты не подумал о нем, что это только футляр, внутри которого сосредоточена жизнь Единого; если одновременно и сам ты не помнил, как тебе приветить его своим светящимся огнем, храня такой чистый и сильный Свет сердца, чтобы быть похожим на прозрачную мраморную вазу, внутри которой сияет лампада, ты не имел встречи с человеком и сам ты выронил мою руку. Если ты принял человека в свой дом – а ты знаешь, кого ты в него принял, – и рассматривал его как посланное тебе подспорье, как помощь тебе за твои заслуги и усердие к делам общественным, как помощь лично твоим бытовым делам, и создал ему безрадостную жизнь, забыв, что не он тебе послан, а ты ему дан для защиты и помощи, для того чтобы он научился подле тебя улыбаться и раскрепостился от страха. Если в один прекрасный день Жизнь взяла бич в руки и подстегнула твои обстоятельства, которые заставляли стоять на месте твой мертво лежащий дух, если Жизнь решила дать тебе возможность поправить твое неверное отношение и поведение к тому встречному, что ты приютил, а ты Ей ответил слезами, страхом, жалобами и унынием, снова расценивая все обстоятельства как «Я», ты уже скатился с той ступеньки, куда вошел, и рука моя не может поднять тебя, ибо твой дух покрылся плотным колпаком любви к себе, отбросив в сторону все священные идеи, о которых ты читал, которыми светлел и восторгался. Иди же, друг. Крепко подумай обо всем, что я тебе сказал, и еще крепче держись за мою и Грегора руки. Возвращайся к Раданде. Снеси ему поклон великой благодарности от всех нас за его труд и помощь и передай ему, что видел собственными глазами здесь.
И. поднял Деметро, прижал его к себе, и тот вскрикнул, восторженно глядя на пылавшую часовню и лестницу, горящую землю и светившуюся в ее подземном огне всю подземную жизнь.
– О, Учитель, – воскликнул Деметро, – что это значит? Все горит в кострах пламени. Пламя, как лава, бушует под землей, в деревьях и цветах – и все же все остается неприкосновенным! И ты горишь, Учитель, и горят твои товарищи, и горит моя одежда, но я жив и даже не поранен огнем. Что это?
– Это тот огонь, что Жизнь дает от Себя людям в помощь и в знак единения всей Вселенной, состоящей из одной материи. Вернись к Раданде, расскажи ему, что видел, и иди дальше так, как он тебе скажет, до тех пор, пока я не вернусь в его Общину и не передам тебя непосредственному наблюдению Грегора. Вот спешит к нам и Ясса. Он поможет тебе оседлать нового мехари и сам поедет с тобой к Раданде.
И. благословил Деметро и Яссу, велел им выезжать сейчас же и передать Раданде его письмо. Но письмо свое он приказал мне взять в его комнате и передать его Деметро. Я получил также от него приказание проводить путников в их далекий путь и только тогда прийти в трапезную, куда сам И. отправился сейчас же.
Простившись с И., Деметро и Ясса прошли к конюшням и навесу выбирать и седлать верблюдов; я же отправился в комнату И. за его письмом к Раданде. Письмо я нашел на столе, и рядом с ним стояла небольшая коробочка, также предназначавшаяся Раданде. Взяв и то и другое, я также направился к конюшням, но по дороге повстречался с одним из сторожей оазиса, посланным ко мне Яссой. Ясса просил меня ждать их у ворот, так как сами они должны еще переодеться в платье для путешествия и зайти за провиантом. Я имел достаточно времени, чтобы элегантно упаковать посылку Раданде и приготовить путникам легкую и удобную корзинку с фруктами.
Ожидая моих друзей, я тихо сидел на скамье, мысленно пересматривая некоторые страницы прошлого, и в частности, встречу с Радандой. Мне приходили на ум постоянные жалобы людей друг на друга, их сетования, что ближний своей несносной тупостью или бестолковой отсталостью раздражает их или заставляет испытывать досаду, нарушая радостный и благополучный день. Я представил себе Раданду, столь высокого наставника, и по устам моим скользнула улыбка, когда я задал себе вопрос: «Мог ли Раданда испытывать досаду на грешника, нарушающего его великое духовное благополучие?» И еще раз я пережил и передумал слова И.: «Встреча – это ты».
Послышались тяжелые шаги верблюдов, и к воротам подъехали два бедуина, в которых я с трудом узнал Яссу и Деметро. Отдав Деметро посылку для Раданды, привязав к седлу Яссы корзинку с фруктами, я горячо пожелал путникам счастливого пути. Долго я еще стоял в воротах – пока пыль пустыни не скрыла от моих глаз гонцов И., а затем поспешил в трапезную.
Глава XVI
Прощальная речь И. обитателям оазиса матери Анны. Приезд в Общину Раданды и первая вечерняя трапеза. Наставление И. отъезжающим и остающимся. Часовня скорби. Отъезд в оазис Дартана Грегора, Василиона, Бронского и Игоро. Отъезд в Америку Андреевой и Ольденкотта
Я поспешил в трапезную как раз вовремя. Обед уже кончился, и при моем появлении в дверях И. поднялся, чтобы поговорить с населением оазиса в последний раз, как я узнал из его речи. Окинув всех пристальным взглядом, он как бы каждому в отдельности послал свое благословение и заговорил:
– Много раз за это время я встречался с вами в этой комнате, и многими мыслями мы обменялись с вами. В самом недалеком будущем я и мои сотрудники покинем вас. Значит ли это, что разлука физических тел не даст нам возможности духовно общаться, что, продолжая совершенствоваться сами, мы лишимся возможности помогать идти к совершенству тем друзьям, от которых оторвалось наше физическое тело? Я говорил вам,
