давать сдачи.

– Собственным родителям? – прищурился он и отшатнулся назад. – Все это красиво звучит – так героически и свободолюбиво, но попробуй врезать своему отцу, попробуй как следует накричать на мать, встряхнуть ее, попросить, чтобы она хотя бы попыталась помочь тебе. Давай, веснушка, попробуй. Это непросто. Я так не умею.

– Артур говорит, ты все умеешь.

– Артур ошибается.

– Но почему твои родители не понимают, какой ты…

– Какой?

– Замечательный, – серьезно ответила Алина, слегка покачиваясь на ватных ногах.

– Ты так считаешь? – удивился Костя.

– Мой брат за тобой на край света пойдет, понимаешь? Это что-то да значит.

– А ты?

– Что я?

– Пойдешь за мной на край света?

Девушка отмахнулась, как будто вопрос ей не понравился, хотя внутри у нее что-то замкнуло. Она отвернулась, судорожно соображая, что ответить, но мысли разлетались, словно стаи птиц.

– Зовешь меня на край света? – Сарказм – лучший друг обмана. – Не далековато ли?

– Смотря с кем идти, – парировал Ромал.

– А я ведь могу согласиться.

– А я спросил не для того, чтобы ты отказалась.

– Расстроишься? – Алина так много выпила, что уже не контролировала поток слов и мыслей. Она открыто улыбалась навстречу мечтам и фантазиям. А вдруг Костя хочет исчезнуть вместе с ней? Ведь нет ничего лучше, чем сбежать с кем-то от реальности. Хотя бы на минуту, на одну секунду закрыться в собственной вселенной, наполненной запахом и голосом единственного человека. – Ты расстроишься, если я откажусь?

– Расстроюсь, – честно признался Костя.

– Нельзя такое говорить девушкам.

– А я и не говорю такое девушкам. Я только тебе это сказал.

– Еще одна опасная фраза.

– Почему опасная?

– Знаешь, предлагаю закончить этот разговор. Он ни к чему хорошему не приведет, точно не приведет. Давай лучше музыку послушаем. Давай?

Играла какая-то незнакомая мелодия. Ромал слышал ее в первый раз, но ему совсем не хотелось слушать песни, ему хотелось наблюдать за покрасневшими щеками девушки, за тем, как она смущенно отворачивается, поджимает губы, жмурится. Он шагнул вперед, а Алина отступила назад. Она старалась ухватиться за тот крохотный кусочек разума, что еще не поддался соблазну, но как же хотелось прекратить борьбу…

– Потанцуешь со мной?

– Потанцевать?

– Ага.

– Мне не нравится эта песня.

– Включим другую, – Костя залпом осушил стакан и бросился к телефону.

Названия треков подпрыгивали и смазывались – исчезали. Парень часто моргал, стараясь сфокусировать зрение, но глаза все равно застилала пелена. Заиграла красивая мелодия, Алина заулыбалась, услышав первые ноты, и воскликнула:

– Вот же хитрец!

– Я всего-то отличный стратег.

– Собираешься разбить мне сердце?

– А ты позволишь?

– И кому потом нужны будут эти осколки?

– Я соберу их и склею, твое сердце будет еще сильнее.

– Звучит довольно странно.

Ромал подошел к девушке, протянул ей руку и повторил:

– Потанцуешь со мной?

Зачем указывать чувствам, как они должны работать? Зачем говорить мечтам, когда им исчезнуть? Зачем контролировать свою жизнь и прятаться от истинных желаний?

Алина тепло улыбнулась, шагнув к человеку, к которому ее тянуло, с которым ей хотелось находиться рядом. И кто ее осудит? Кто высмеет? Словить момент и стать частью чего-то особенного можно, лишь рискнув. Обыденное потому и называется обыденным, потому что в нем нет места событиям, которые переворачивают душу и не испытывают сердце.

Каждый хочет заглянуть за горизонт. Не у каждого хватает смелости.

Костя вывел девушку в середину комнаты и аккуратно притянул к себе за талию. Слова песни разносились по мастерской: «Вдох-выдох». Это была та самая композиция, под которую Алина мечтала потанцевать на школьной дискотеке.

– Ты затеял опасную игру, – пробормотала девушка в шею Ромала.

– Я больше не хочу играть.

– А чего ты хочешь?

– Успокоиться. – Парень закрыл глаза, а Алина отстранилась и прошлась кончиками пальцев по его векам и скулам. Она будто чувствовала, с каким отчаянием Костя борется со вселенной, и все внутри нее сжалась в тугой клубок. – Я устал.

– Почему? – тихо спросила девушка.

– Мне надоело делать вид, будто ничто не причиняет мне боли и не сбивает с толку. Что я ничего не чувствую и всегда готов двигаться дальше. Я устал сражаться с реальностью и проблемами, устал считать, что всего в своей жизни я должен добиться сам. Я говорю, как должны жить люди, но сам жить не умею, я привожу доводы, но это лишь очередная ложь, которая не позволяет рассыпаться моему карточному домику. Я… – Ромал опустил голову и прикоснулся лбом ко лбу Алины, – я устал.

– Ты со всем справишься.

– Я устал верить.

– Во что?

– В себя.

– Значит, в тебя буду верить я. – Девушка обняла его. Никогда прежде никто так не прижимал его к себе. Как будто он был тем единственным, в ком она нуждалась. И тогда он тоже обнял ее, прижал к себе так сильно, что у нее перехватило дыхание. – Когда нам хочется опустить руки, нужно вложить их в чьи-то ладони.

– Это из какого-то Священного Писания?

– Так папа говорит.

– А мой папа говорит иначе.

– Если я его когда-нибудь увижу… – Алина выпрямилась и посмотрела Косте прямо в угольные затуманенные глаза: – Я за себя не ручаюсь.

– Подерешься с моим отцом? – криво улыбнулся парень.

– Поставлю ему пару синяков.

– Так ты драчунья?

– А ты сомневался?

– Не связывайся с ним. Он плохой человек.

– Я его не боюсь, – хриплым голосом сообщила шатенка и покачнулась. Их обоих повело по комнате, и Алина оказалась у стены, прислонилась к ней спиной, а Костя навис над девушкой, упершись ладонями по обе стороны от ее тела. Такая близость ошеломляла и пугала. Алина в замешательстве подняла подбородок, а Костя нежным движением смахнул капли черной краски с ее щеки. – Ты никогда так раньше на меня не смотрел.

– Я не думал, что могу так смотреть.

– Что изменилось?

– Не знаю. – Парень еще сильнее приблизился к ней. Медленно и осторожно. Она казалась диким зверьком, загнанным в ловушку, и Косте хотелось защитить ее. – Все, наверное.

– А что будет завтра?

– Я могу сказать, что будет через три секунды.

– И что же?

– Я тебя поцелую.

– Да брось.

– Раз. – Ромал провел пальцами вдоль шелковистых волос Алины, и ей внезапно почудилось, что сердце остановилось. – Два. – Он неспешно наклонился к лицу девушки и с трепетом приподнял ее подбородок. – Три.

Глава тринадцатая

Правда

Ромал услышал громкий треск. Распахнул глаза, поморщился, ничего не понимая, и медленно приподнялся на локтях. Голова так жутко закружилась, что он остолбенел и зажмурился. Что происходит? Где он находится?

– Что за… – парень через силу разомкнул веки, – какого черта?

Он лежал на кожаном диване, на