выглядит так же потрясающе в платье, как и в доспехах.

Леди Мейдж Мормонт сопровождала свою старшую дочь до самого дерева-сердца. Затем она слегка поцеловала Дейси в лоб и присоединилась к другим своим дочерям в собрании.

Грегор слегка улыбнулся Дейси, когда она подошла к нему. Она улыбнулась в ответ и встала рядом с Джорахом.

Как только все головы повернулись к Норвину, септон откашлялся и произнес:

— «Кто предстает перед богами?»

Дейси сделала шаг вперед, сложила руки под плащом и ответила:

— «Я, Дейси из дома Мормонтов, леди Медвежьего острова».

Затем септон Норвин взглянул на самого высокого человека и сказал:

— «Кто пришел за ней?»

Грегор посмотрел на пожилого мужчину и заявил:

— «Я, Грегор из дома Клиганов, лорд Рва Кейлин и магистр порядка».

Затем септон оглянулся на невесту и спросил:

— «Кто ее дает?»

Джорах твердо заявил:

— «Я, Джорах из дома Мормонтов, лорд Медвежьего острова».

Септон Норвин кивнул и сказал Грегору:

— «Теперь вы можете скрыть леди Дейси и взять ее под свою защиту».

Дейси посмотрела на Джораха. Повелитель медведей ухмыльнулся своей кузине и быстро снял с ее плеч плащ Дома Мормонтов. Это ознаменовало момент, когда она была официально освобождена из-под защиты своего дома.

Она повернулась спиной к Грегору, Гора подошел к своей избраннице, снял с его плеч плащ Дома Клиганов и осторожно накинул его на Дейси. После этого он взял ее руку в свою, и они вдвоем подошли к септону Норвину.

Норвин достал длинную ленту, окрашенную в зеленый и фиолетовый цвета. Он обернул его вокруг соединенных рук пары. После этого он взял их руки в свои и провозгласил:

— «В глазах Старых и Новых богов я запечатлеваю эти две души, связывая их воедино. Сейчас и на вечность».

Развязав ленту, септон Норвин попятился и сказал им:

— «Посмотрите друг на друга и произнесите слова».

Грегор и Дейси повернулись лицом друг к другу и нежно взяли друг друга за руки. С легчайшим следом улыбки на губах она торжественно поклялась:

— «Я его, а он мой, с этого дня и до конца моих дней».

Он мягко улыбнулся ей и заявил со всей уверенностью, на которую был способен:

— «Я принадлежу ей, а она моя, с этого дня и до конца моих дней».

При этом септон поднял руки и объявил:

— «Да будет известно, что Дейси из дома Мормонт и Грегор из дома Клиганов — одна плоть, одно сердце, одна душа, отныне и навеки. Будь проклят тот, кто попытается разорвать их на части».

Норвин опустил руки и безмолвным жестом велел паре завершить свои клятвы. Ни один из них не нуждался в большем поощрении.

— «Этим поцелуем я клянусь в своей любви», — признался Грегор. Он медленно наклонился вперед, закрыл глаза и прижался губами к губам Дейси. В этот поцелуй он вложил всю свою любовь. Она закрыла глаза и поцеловала его в ответ с такой же любовью.

Собрание вокруг них разразилось восторженными аплодисментами. Аплодисменты в богороще были такими громкими, что почти оглушали.

Когда Грегор и Дейси, наконец, разошлись, они повернулись лицом к присутствующим и улыбнулись им. Грегор взял левую руку Дейси в правую, и вместе они двинулись обратно по проходу ко входу в богорощу. Все это время они держали соединенные руки высоко в воздухе.

Сразу после церемонии последовал свадебный пир.

Ни в одной из башен рва не было комнат, достаточно больших, чтобы вместить все пятьсот гостей. Внутренний двор тоже был недостаточен. Так что пир состоялся сразу за северными воротами крепости. Там не было недостатка места. Охранники были расставлены со всех сторон лагеря, чтобы не было угрозы нежелательной компании или перерывов.

В центре пиршественной площадки был воздвигнут помост. Грегор и Дейси заняли почетные места. Его семья сидела справа от них; ее слева. Остальные места занимали их близкие друзья и высшие офицеры Легиона без знамен, такие как Герион Ланнистер и Оберин Мартелл.

На праздник подавали четыре блюда. Все они состояли в основном из блюд северного или западного происхождения. Однако каждое блюдо включало в себя небольшие блюда из других семи регионов Вестероса. Таким образом, была еда, которую все находили бы привлекательной.

Тем не менее, многие посетители были склонны отведать блюда иностранной кухни. В тот вечер было много обмена вкусами. Лорду Грегору это понравилось; это был знак того, что объединение Вестероса идет полным ходом. Сейчас он просто менял привычки людей в еде, но это все равно был шаг в правильном направлении.

Было поднято много тостов, больше за Грегора и Дейси, чем за кого-либо еще.

Песен тоже было много. Среди них был «Медведь и волшебница». При игре на свадьбе главными героями обычно должны были быть жених и невеста соответственно. Как ни странно, невеста была обоими персонажами в этом сценарии.

Эта песня и несколько других классических произведений прозвучали на празднике. Были и оригинальные экземпляры. Хэмиш Арфист исполнил произведение под названием «Потоп, которого никогда не было».

Из того, что смог понять Грегор, эта песня была о разграблении Королевской Гавани и о том, как он единолично не допустил, чтобы это превратилось в бойню. Его можно было бы почти классифицировать как продолжение Rains of Castamere. Но в то время как эта песня была основана на смятении и страхе, у The Flood That Never Was была гораздо более воодушевляющая тема. По сути, это была своего рода похвала, призванная воздать должное деяниям Грегора в конце восстания Роберта.

Позже Бетани Фэйр-Фингерс и Эймон Костейн исполнили дуэт, который они сочинили вместе. Он назывался «Медведь, бродивший по горам». Это была песня о том, как Грегор сформировал самую эффективную боевую силу в недавней истории Вестероса, но сам он был неполным, пока Дейси не записалась в Легион. В то же время это означало, что Дейси получила аналогичное удовлетворение от работы вместе с Грегором. По его мнению (как и по ее мнению), это была довольно точная оценка.

Некоторые тексты об определенных событиях были преувеличены, но Грегор, Дейси и все присутствующие все равно нашли их трогательными и приятными. Бетани и Эйемон получили личную благодарность за то, что написали это число, и в конечном итоге они покинут Ров Кейлин с гораздо большим количеством денег, чем когда они прибыли.

После того, как было подано четвертое и последнее блюдо, Грейтджон Амбер поднялся со стула, поднял свой кубок в воздух и яростно закричал:

— Мы их уложим?