– Значит, ты не будешь подвергать ее воздействию разума улья? – спросила Пенелопа, не скрывая, что вполне согласна с таким курсом.

Вот только его ответ был не таким, как она ожидала.

– Я этого не говорил, – холодно ответил Киммуриэль, осадив ее. – Давай пока действовать так, как можем. Если у Гарпеллов есть магические заклинания или идеи, как найти недостающую четверку или, возможно, получить ответы от этой упрямой женщины, тогда, пожалуйста, сделайте это.

– Заклинания ментальных вторжений не так сильны, как твоя магия разума, ты это знаешь.

– Она упряма, – заметил расстроенный Киммуриэль.

– Обучена, – поправила Пенелопа. – И напугана. Реджис использует правильный подход к Аззудонне. Он делает из нее друга и пытается показать ей, что мы не враги и нам можно доверять.

– Ах, да, умный хафлинг, – сказал Киммуриэль с нетипичным для него драматизмом в голосе. – Пожалуйста, сообщи мне, если он найдет что-нибудь, кроме туманных упоминаний, которые невозможно подтвердить или исследовать.

Он покачал головой и продолжил свой путь, но не успел сделать и двух шагов, как Пенелопа окликнула его.

– Почему, Киммуриэль, – сказала она, – ты скорбишь? Ты полон сюрпризов в этот день. Я никогда не ожидала от тебя такого состояния.

Он лишь мельком оглянулся на нее, не желая показывать больше, чем уже, очевидно, показал. Он снова двинулся в путь, теперь обдумывая ее замечание.

Он не мог этого отрицать.

Потеря Джарлакса и других, которая казалась скорее более вероятной, чем нет, ударила по нему сильнее, чем любая потеря, которую он когда-либо знал. Он был более чем возмущен падением Дома Облодра много десятилетий назад, но даже после той катастрофы, даже после потери матери и семьи, он не чувствовал себя так, как сейчас.

В этот момент, впервые за столетия своей жизни, Киммуриэль Облодра познал глубокое чувство печали, уровень горя, который даже не позволил ему строить замыслы и планы, будь то месть или защита от любых последствий.

Сейчас все это не имело значения. Ему было просто грустно. На самом деле.

– Я не могу просто перескакивать с места на место, – сказал Громф расстроенному Бренору.

– Ты не можешь отвезти меня в Серебристую Луну?

– Я не собираюсь в Серебристую Луну.

– Эльф там! Фривиндль, или как там его. Мы должны поговорить с ним.

– Если я решу поговорить с ним, я это сделаю, – сказал Архимаг. – Мне не нужна твоя компания.

– Ты отведешь меня поговорить с ним, или я буду говорить с девушкой, – предупредил Бренор. – И я говорю тебе, что мое терпение с ней истощается быстрее, чем попытка хафлинга отрастить бороду.

Тут в комнату вошел Реджис, Вульфгар шел рядом с ним. Бренор встретился взглядами с обоими, и Реджис покачал головой.

– Аззудонна не в настроении разговаривать, – объяснил Реджис. – Думаю, она считает, что вчера рассказала слишком много, просто признавшись, что знала наших друзей.

Бренор зарычал и выругался себе под нос, затем посмотрел на Вульфгара, который кивнул.

– Надо добраться до Серебристой Луны и попросить Киммуриэля забрать Дзирта, – решил Бренор. – Мы пройдем через ворота в Мифрил Халл и поедем оттуда.

– И что ты будешь делать потом, дворф? – спросил Громф.

– А потом ты отправишь нас на север за нашими друзьями. – ответил Бренор. – Нашими друзьями, твоими и моими. Или я слишком много у тебя прошу?

– На север? – отозвался Громф. – Куда на север?

– Туда же, куда ты отправил четверых!

– Зима, – вставил Вульфгар, и Бренор с Громфом повернулись к нему.

– Сейчас зима, – сказал он. – Долина Ледяного Ветра быстро убьет вас зимой без укрытия, и, вероятно, чем дальше на север продвигаться, тем хуже.

– У нас есть такая штука, как магия... – ответил ему Бренор, поворачиваясь к Громфу.

– Их нет уже несколько месяцев, – напомнил Громф королю дворфов.

– У тебя есть идеи получше? – закричал на него Бренор.

– У меня всегда есть идеи получше, чем у тебя, дворф.

– Идеи, которые приносят результаты, а?

Громф и Бренор уставились друг на друга, удерживая взгляды в течение многих ударов сердца.

Остальные в комнате понимали – это были два самых могущественных человека в мире.

 И сейчас они казались такими бессильными.

За дверью в коридоре Киммуриэль внимательно слушал, качая головой. Он снова подумал о коллективном разуме, но ему не очень хотелось прибегать к этому варианту. Он не солгал Пенелопе: он не сомневался, что визит Аззудонны туда полностью сломит ее.

– Нет, – услышал он разочарованное признание Громфа. – У меня нет лучшей идеи. Я не знаю, куда они могли отправиться, не знаю, что с ними случилось, не знаю, что мы вообще должны искать. Я даже не знаю, куда их отправил, и я был уверен, что Кэтти-бри просто отзовет их с помощью своей магии, или Джарлакс позовет Киммуриэля через волшебный свисток, чтобы он направлял нас, когда мы отправились бы за ними.

В голосе Громфа легко угадывалось смирение, и это сильно подействовало на Киммуриэля.

– Тогда сначала в Серебристую Луну, – услышал он решение короля Бренора. – Мы пойдем и расскажем Пенелопе, а затем сразу же после разговора с королевой отправимся в Гаунтлгрим. Мы поужинаем в Мифрил Халле сегодня вечером, а завтра в Серебристую Луну.

– Мой король! – сказал Тибблдорф Пвент.

– Тогда достаточно, – согласился Реджис.

Киммуриэль слышал все это и был готов войти в комнату и поспорить.

Но потом он услышал кое-что еще.

Что-то зародилось в глубине его сознания, как отдаленный звон колокольчика. Но он продолжался и нарастал, превращаясь в одну-единственную постоянную ноту, а не звон колокольчика.

Свисток.

Киммуриэль быстро отошел от двери в чулан в конце коридора и закрыл за собой дверь, отключившись от всех внешних отвлекающих факторов.

 Он погрузился в себя, подальше от этого места, преследуя луч свистка так же уверенно, как если бы это был свет свечи в темной пещере.

Он не отправил предварительно свой разум к источнику, хотя, конечно, полагал, что на другом конце его ожидает другой дроу – возможно, маг или жрец из общины родины Аззудонны, который каким-то образом завладел этим уникальным предметом.

Он конечно знал, что там его может