— Сегодня иерофант не заберет твою жизнь. Мы всегда выходили лишь против самых сильных, участвовали в жесточайших сражениях. А вы трое всего лишь мусор, — брезгливо осмотрел он бессознательные тела, а затем и самого виконта. — Хотя… может забрать?

Он щелкнул пальцами и имперцев забило в судорогах. Но спустя пару секунд незнакомец всё же передумал.

— Ладно, — махнул он рукой и тела снова расслабились. — А то еще подумают, что это ты их убил. Так уж вышло, что ты оказался задет краешком моих интересов в этой Империи, и твоя смерть может помешать моим планам, — незнакомец аккуратно переступил через лежащие на полу тела, и подошел поближе к Снегирёву. — Потому сообщаю…

Старик не стал ходить вокруг да около и рассказал одну занимательную историю. Как одна виконтесса спуталась со своим сюзереном, согласилась лечь под него. И теперь она гонит все войска Снегирёвых, можно сказать, на убой. Так у виконта не останется верных людей, и его жена без лишних проблем сможет влиться в род Курчатовых.

— Вот так бывает… — усмехнулся старик в маске. — Ты возлагал на этого графа большие надежды, а он разменял тебя на обычную женскую лесть, — пожал он плечами. — Но я вернул вытекающую жизнь в твое слабое тело. Теперь ты знаешь, как коварны бывают женщины. И если сейчас всё сделаешь правильно, мы увидимся еще раз, я в этом уверен.

Теперь лицо виконта было красным от натуги. Страх испарился, и его место заняла ярость. Но мужчина всё равно как мог сдерживал свои эмоции, правда, на лбу у него набухли вены, а кулаки сжались до хруста.

Незнакомец снова щелкнул пальцами, и стал растворяться в воздухе.

— Не переживай, так бывает, когда слабак наблюдает высшее проявление магии. Это пройдет… — голос старика будто бы постепенно отдалялся, а его силуэт становился всё более размытым. Перед глазами Снегирева все поплыло, а голову прострелило сильнейшей болью. С каждой секундой боль только усиливалась. Вскоре виконт схватился за голову и замычал, уткнувшись в подушку, и в какой-то момент все эти симптомы резко прошли. Но к этому моменту могущественный старик уже исчез. Остались лишь бессознательные тела имперцев, лежащие на полу и виконт, с перекошенным от злобы лицом.

***

Это было сложно. Очень сложно… Тут главное было не рассмеяться, глядя в доверчивые глаза этого идиота. А ведь он действительно поверил в весь этот спектакль! Ох, и наплел я ему… Кому расскажешь — не поверят.

А ведь такой план был придуман не сразу. Сначала я просто вылечил виконта и думал дать ему проспаться до утра. Как раз к нему пришли бы дознаватели, а там и до суда недалеко. Но нет, мне пришло сообщение от разведки, что виконтесса готовится к походу. И далеко не туристическому.

Видимо, она подумала, что я погиб, и решила напасть, поставив окончательную точку в нашей войне. Подло, конечно, но у нас официально ведется война, и никто ей за такое не скажет ни слова. А может и вовсе под этим приказом тоже стоит подпись этого идиота.

Так что пришлось тут немного задержаться. К спектаклю готовился пару часов, и продумал всё вполне сносно. На двери повесил кровавые руны с направленным действием на сосуды головного мозга. Подлая штука, резко понижает давление в кровеносной системе, заставляя человека потерять сознание. Сложнее всего было завязать эти руны на срабатывание при касании, а еще закрепить их в подвешенном виде, прямо около двери.

Нелегко было заблокировать Дар этого борова. Нет, я справился, но Дар был заблокирован всего на полчаса. Большее в моем нынешнем состоянии невозможно, но и этого вполне было достаточно.

А далее спародировал старика, рассказал зловещую, но очень интересную сказку, и ушел. Вообще-то он подумал, что я растворился в воздухе, но это не так. На нем было наложено заклинание помутнения сознания, потому это ему лишь показалось. А я просто вышел и аккуратно закрыл за собой дверь, старательно сдерживая смешок. Хотя в разговоре это не всегда получалось, но сделал вид, будто я ехидный, всё время хихикающий старик, и вроде вышло правдоподобно.

Теперь, когда стражи на дверях не было, выбраться из больницы не составило особого труда. Просто ориентировался на биения сердец и, погуляв по длинным коридорам отделений, вышел на улицу, так никого и не встретив по пути.

Машина была припаркована в паре километров отсюда, и быстро добравшись до нее, я направился сразу в замок. Ближайшие дела окончены, на дворе глубокая ночь, теперь можно и расслабиться.

Хотя всю дорогу лезли мысли, всё ли я сделал правильно, и когда можно будет ждать ответных действий виконта. Нет смысла драться с целой сворой врагов, что обложили нас со всех сторон. Куда приятнее стравить их и спокойно наблюдать из кустиков, как прямо на глазах тают их силы.

Приехал я примерно в три часа ночи, но Виктория всё равно встретила меня у ворот. Ждала, беспокоилась… Немного посидеть и поговорить перед сном уже вошло в привычку, так что мы отправились в гостиную, где и расположились у камина.

— Как ты можешь быть таким спокойным? Тебя ведь сегодня чуть не убили! — удивленно проговорила девушка, отпив маленький глоток успокоительного травяного сбора.

Может сказать ей, что ее некротика напрочь убирает весь эффект от этого чая? Ладно, пусть верит в его эффективность, глядишь и поможет.

— Так не убили же, — ведь и правда, чего беспокоиться? — Хотя, если бы не закладки из прошлой жизни, действительно мог умереть… — я задумался об этом. Пара тузов в рукаве еще есть, но полагаться на них нельзя. Лучше просто забыть и вспоминать про них лишь в случае крайней необходимости. И не подставляться лишний раз. — Кстати, а как дела у того гвардейца? — влил в него немало энергии, но и состояние у него было крайне паршивое.

— Да с ним всё хорошо, лежит в лазарете, — махнула она рукой. — Тебя из пулеметов вплотную расстреляли, а ты о нём думаешь… — помотала она головой, а я с ней не согласился.

— Вообще-то! — поднял палец вверх, целиком захватив ее внимание. — Там еще гранатомёты были. Попрошу не принижать мою живучесть.

В ответ девушка лишь вздохнула, и уставившись на огонь, продолжила отпиваться бесполезным отваром.

— В один момент понимаешь… — я тоже посмотрел в огонь и задумался. — Когда у тебя безграничная власть и сила, когда ты можешь в одиночку