–Что дальше-то?– спросила Мирослава.

–А дальше всё как ком снежный под гору покатилось. Петя запираться не стал. Мол, закрывал глаза на шашни своей хозяйки с Тавиденковым. Тут уж он ничего понять не мог.

–Чего понять не мог?

–Эльвира дружила со Стеллой Эдуардовной.

–Может, Стелла Эдуардовна ни о чём не догадывалась,– предположил Морис.

–Как бы не так!– весело хихикнул Шура и потёр руки.

Морис посмотрел на Мирославу. Та в ответ неопределённо пожала плечами.

–Что, голубки,– подмигнул им обоим Наполеонов,– и вам невдомёк, как и Петрухе.– Потом вздохнул и махнул рукой на Мирославу:– Хотя ты давно обо всём догадалась.

–Не обо всём,– утешила его подруга,– и не так уж давно.

–Ладно, не будем Мориса томить. Короче, Стелла Эдуардовна сама подбила Элеонору Родионовну на то, чтобы она стала любовницей её мужа.

–Зачем?– ахнул Морис.

–Разлюбила она его. Хотела обвинить в измене и развестись, получив при этом большой куш. Но потом, когда Иван Королёв начал всерьёз ухаживать за Дашей, а Фрол Евгеньевич его своим молчанием как бы поощрял, Стелле Эдуардовне в голову пришла, как ей показалось, просто гениальная мысль, что от мужа лучше избавиться кардинально, заодно и все деньги прибрать к рукам. Она почему-то была уверена, что ей удастся свалить вину на учителя истории.

–Почему она была в этом так уверена?– спросил Морис.

–Из-за его едкого языка. Но ей не пришло в голову, что между словом и делом большое расстояние.

–А зачем это было нужно Эльвире Родионовне?

–Затем! Она вышла за Кобылкина из-за его денег, надеялась как сыр в масле кататься, а он держал её в чёрном теле, на голодном пайке. Ей приходилось самой работать. Это при её-то красоте!

–Почему же она не избавилась от своего мужа?

–Потому что в этом не было смысла. В завещании Кобылкина указано, что после его смерти всё его имущество отойдёт собачьему приюту.

Мирослава присвистнула.

–Ай да Денис Сергеевич!

–На допросе Эльвира Кобылкина призналась, что хотела развести Тавиденкова с женой и женить на себе. Но тот ни в какую. И она обиделась.

–А Стелла Тавиденкова знала о планах своей подельницы?

–Знать не знала, но могла догадываться.

–И всё-таки я не понимаю, как Эльвира Родионовна решилась участвовать в убийстве,– сказал Морис.

–Тавиденкова обещала после смерти мужа отдать ей половину стоимости бизнеса, который достанется ей.

–А где бы она взяла деньги? Собиралась продать свою долю?

–Да, надеялась выгодно продать свою часть предприятия, может быть, тому же Кобылкину. Эльвира, жадная до денег, решила, что, получив их, она сможет развестись с мужем, уволиться с работы и жить в своё удовольствие.

–Кто придумал все эти ананасы и рябчиков?

–Стелла Эдуардовна. Но подробный план дамы разрабатывали вместе. Петю они использовали, как он говорит, втёмную. Сначала послали проверить, на месте ли старый гараж дяди Тавиденкова. В нём они решили спрятать одежду, в которой убивали мужа Стеллы, краску, которой расписывали стены, и всё такое.

–Что же они камень, которым оглушили Тавиденкова, не спрятали?

–Решили, что если его найдут на клумбе, то придут к мысли, что это дело рук учителя. Им не пришло в голову, что на камне остались отпечатки пальцев рабочего.

–Он разве приходил когда-нибудь на их участок?

–Приходить не приходил, но знал, где он, и мог прийти в ночь убийства. Так решили преступницы.

–Ты не сказал, как этим бандиткам удалось заставить участвовать в убийстве Трофимова?

–Он не участвовал. Но узнавал, цел ли старый гараж, он. После убийства Эльвира позвонила Петру, и он приехал. Тут уж она ему открытым текстом заявила, что расскажет мужу, как он изнасиловал её и пользовался её телом, постоянно ей угрожая.

–И он решил, что Кобылкин поверит в эту чушь?

–Чушь не чушь, а рыльце у Петра было в пушку, и он согласился на своей машине всё отвезти в гараж и навсегда забыть об этом деле.

–И всё бы прокатило,– спросил Морис,– если бы Стелла Эдуардовна не обратилась в наше агентство?

–Я так не думаю,– серьёзно ответил Наполеонов.– Хотя возились бы мы с этим делом намного дольше. И не знаю, как бы мы смогли выйти на заброшенный участок дяди Фрола Евгеньевича.

–Как-нибудь вышли бы,– проговорила Мирослава.

Шура оценил широкий жест подруги своего детства, потому что сам он сильно сомневался в том, что они сумели бы добраться до главных улик. А без них им пришлось бы ой как несладко в суде.

–Я всё-таки не могу понять,– сказал Миндаугас,– зачем Стелла Эдуардовна так рисковала и обратилась к нам?

–Глупость и самоуверенность часто ходят рука об руку,– ответила Мирослава.

–Денис Сергеевич сказал о Стелле в нашу первую с ним встречу – дура баба. Потом, правда, поправился, женщина. Но суть-то остаётся неизменной. А ещё говорят, что самая глупая женщина может обвести вокруг пальца самого умного мужчину.

–Возможно, это и так,– улыбнулся Морис,– но ей попалась другая женщина. Умная,– и он с потаённым восхищением посмотрел на Мирославу, коря себя за то, что так долго сомневался в её версии.

–Ладно,– сказал Шура,– хорошо всё то, что хорошо заканчивается. Дело раскрыли, и у меня гора с плеч. А теперь песня про август!– Он сам сходил за гитарой и запел:

Август полон тишиною, Август нежности исполнен. И кружатся надо мною Ароматов волны.

Как отрадно после зноя Чистой свежестью дышать. Столько неги и покоя Только август может дать!

В сердце свёрнуты, как свиток, Уверения в любви. Как божественный напиток, Поцелуи пью твои.