— Сложно все это, — сказал Игорь Андреевич.

— Я за кристальную честность! — продолжал Мелковский. — Но против ханжества! Вы знаете, Игорь Андреевич, надо же случиться такому совпадению! Буквально сразу после приезда из той области меня пригласили на конференцию нештатных корреспондентов журнала «Социалистическая законность“. Я выступил. Затем другие корреспонденты. И вдруг на трибуну выходит начальник отдела прокуратуры области, в которой я только что был по делу разжалованного помощника райпрокурора… Выступившего спросили: как вы готовите статьи для журнала? Тот, ничтоже сумняшеся, отвечает: анализирую, мол, статистику, факты, затем ищу проблему. Потом еду на место, собираю примеры, пишу статьи, отшлифовываю… Когда все готово, иду докладывать прокурору области. Тот подписывает материал, и мы отсылаем в ваш журнал…

Из зала реплика: «А кто гонорар получает?“ Начальник отдела, не поняв юмора, брякает: «Как кто? Облпрокурор«… Аудитория, естественно, смеется… Я не выдержал, говорю: «Это же для фельетона! Какой–то дядя думает, анализирует, ищет проблему, пишет, а прокурор ставит свою подпись и получает гонорар. За чужой труд! И после этого ваш прокурор считает себя кристально честным человеком? Это, позвольте спросить, совместимо со званием работника прокуратуры?“ Начальник отдела не ответил, ушел с трибуны весьма смущенный…

Мелковский замолчал, налил себе «Росинки“ и медленно выпил.

— Что же дальше? — поинтересовался Чикуров.

— С тех пор об этой области, а точнее — о том облпрокуроре, я ни слова ни в газетах, ни по радио.

— А надо бы, — заметил Игорь Андреевич. — Фельетон.

— Да, неплохо было бы, — усмехнулся Мелковский. — И не только о том прокуроре. Сейчас и за некоторых министров, и за иных академиков другие ищут проблему, подбирают примеры, пишут… Но, к сожалению, вы ведь не главный редактор, — многозначительно посмотрел он на Игоря Андреевича. — Да, не могу не вспомнить слова Бальзака: «Нравы — это люди, законы — разум страны«… Законы у нас отличные, а вот нравы иной раз…

— Так чем же кончилась история с увольнением? — спросил Чикуров.

— Пока ничем. Но я не теряю надежды. Дойду до генерального прокурора, выступлю в печати…

— Желаю успеха… А теперь чем заняты? — поинтересовался Чикуров.

Рэм Николаевич достал из кармана пиджака бумажник и протянул следователю командировочное удостоверение на бланке солидной московской газеты, в котором говорилось, что Мелковский Р. Н. командируется в Березки для сбора материала о покушении на профессора Баулина.

— Ясно, — сказал Игорь Андреевич, возвращая бумагу журналисту. — Но следствие только–только началось.

— Очень хорошо! — воскликнул Мелковский. — Я смогу показать, как вы день за днем, шаг за шагом идете к истине. Простите, — поправился он, — идете вместе с товарищем Дагуровой… Конечно, об отдельных досадных огрехах упоминать не будем. — Рэм Николаевич скромно улыбнулся, явно давая понять, что под «огрехами“ он подразумевал историю с изъятием туфель у Ростовцева.

Намек Чикурову не понравился. И он сказал:

— Я все же не понимаю, какова цель вашей командировки?

— Написать очерк о творческой работе следователя! Да–да, именно творческой! Ведь это творчество особого рода! Хочу подать материал без всяких штампов, надоевшей банальщины… Может, вы удивлены, почему я захотел писать именно о вас? Отвечу: вас хвалили в Прокуратуре СССР. Еще бы — стопроцентная раскрываемость! И потом, вас недавно наградили орденом…

«Явный подхалимаж“, — подумал Игорь Андреевич. Этого он тоже не любил.

— Вот вы, как я понял, считаете себя человеком в какой–то степени искушенным в нашем деле…

— Конечно, — подхватил Мелковский. — И если вы ознакомите меня с интересными протоколами допросов, затем я поприсутствую на самих допросах, уверяю, будет гвоздевой материал!

— Погодите, — остановил его жестом Чикуров. — А как же тайна следствия?

— А кто собирается нарушать ее? — с обаятельной улыбкой сказал Рэм Николаевич. — Простите, но об этом вы могли бы меня и не предупреждать!

— Нет, это вы простите, — улыбнулся в ответ Чикуров. — Но за разглашение буду нести ответственность я, а не вы… Так что обижайтесь, не обижайтесь…

— При чем тут обида? — пожал плечами Мелковский. — Дело у нас с вами общее — разъяснять, убеждать, что наказание за преступление неотвратимо… Я считаю, писать о людях закона нельзя, не зная при этом каждую мелочь, каждый нюанс. Как нельзя, например, говорить о хирурге, не побывав на его операциях… Вспомните наших известных писателей Григория Адамова, Юлиана Семенова и многих других. Они сами признавались, что собирали материал в гуще, так сказать, событий. Дежурили по ночам в МУРе, вместе с оперативниками выезжали на происшествия и задержания, присутствовали на допросах… Именно поэтому у них такие достоверные и яркие произведения.

— Возможно, те, с кем они сотрудничали, могут позволить себе такую роскошь, — сказал Игорь Андреевич. — Лично я допускаю на следственные действия только понятых.

Рэм Николаевич развел руками.

— Ну что ж, принципы надо уважать. — Он подумал и спросил: — Хотя бы в общих чертах вы можете сказать, как идет следствие?

— Кто стрелял в Баулина, мы не знаем.

— И на том спасибо, — криво усмехнулся Мелковский.

Рассчитавшись, вышли из ресторана.

— Да, Игорь Андреевич, какие у вас планы на сегодняшний вечер? — поинтересовался журналист.

— Честно говоря, еще не знаю, — ответил следователь.

— Тогда давайте побываем на заседании клуба «Эврика“. Клянусь, не пожалеете!

Об этом клубе Игорь Андреевич слышал от Семизорова. Уже тогда Чикуров заинтересовался им.

— Если буду свободен, с удовольствием.

— Я зайду за вами. Заседание у них начинается в семь вечера…

Мелковский, раскланявшись, направился к выходу из гостиницы. Игорь Андреевич поспешил в свой номер — позвонить Наде.

Москву не давали целый час. И когда наконец раздался характерный звонок междугородной, он нетерпеливо схватил трубку.

— Игорь, милый, хорошо, что позвонил. Я так расстроена, — прозвучал родной голос.

— Что с мамой?

— Сердце, Игорь. И зрение теряет. Совершенно не видит левым глазом… Когда будешь в Москве?

— Не знаю, Надюша.

У него чуть не сорвалось с языка, что предстоит поездка в Молдавию. Но к чему расстраивать ее разговорами о том, что они могли там встретиться? Игорь Андреевич расспросил, как она провела время на отдыхе, доволен ли поездкой Кешка. О служебных делах Чикурова Надя не спрашивала: такой установился порядок. Напоследок он поблагодарил ее за послание на визитной карточке.

— Ты уж извини, — сказала Надя, — за немногословность… Понимаешь, девчонки затащили меня обедать в ЦДРИ. Тут подскакивает Мелковский, говорит, что едет в Березки, готовит статью о тебе… У меня под рукой ничего не было, кроме визитки…

— Все в порядке, — успокоил ее Чикуров, — не надо оправдываться.

До вечера Чикуров был занят и совсем забыл о заседании клуба. Но около семи его разыскал Мелковский. В отделении милиции.