Он прерывает меня: — К черту Дрейвенов. Я разнесу весь этот гребаный дом до основания, если они попытаются меня остановить. Этот мудак Норт сказал мне, что здесь ты будешь в безопасности, а потом даже не смог защитить тебя от собственного брата? Я убью этого ублюдка.

Господи, помилуй. — Все не совсем так, Атлас. Пожалуйста, просто послушай…

Раздается звук ключа в моей двери, и я почти роняю телефон, прежде чем вспоминаю слова горничной. Ключ есть только у Норта, так что, по крайней мере, сюда не ворвется Нокс, чтобы еще раз сказать мне, насколько я никчемный человек и Связная.

Дверь распахивается, Норт зажигает свет, смотрит на кровать, потом сканирует комнату, пока не находит меня. Я слишком шокирована его внешним видом, чтобы что-то сказать, потому что никогда раньше не видела его без костюма, но вот он здесь, треники низко надвинуты на бедра, и, черт возьми, святые угодники. Они что, все идеально сложены? Кто бы мог подумать, что он прячет все это под Томом Фордом?

— Оли? Олеандр, что, черт возьми, там происходит? — Я вздрагиваю от звука голоса Атласа в моем ухе, и глаза Норта сужаются на меня.

— Ты вызвала его сюда?

Прежде чем я успеваю сказать хоть слово, Атлас огрызается: — Включи громкую связь, Оли.

Нет никакого выхода из этого положения, если моя репутация, рассудок и желание жить не будут полностью уничтожены, но я делаю то, что он говорит.

— Открой свою гребаную дверь, Дрейвен, потому что я не уйду без моей Связной. И раз уж ты здесь, скажи своему подонку, брату-насильнику, что я убью его, как только найду.

О, блядь.

О Боже. Я открываю рот, но там ничего нет, никаких слов, чтобы дать им что-то, пока Норт смотрит на меня. Он выглядит яростным, чертовски яростным, и я отшатываюсь от него, когда он делает шаг вперед. На самом деле я не боюсь его, но мое самолюбие сейчас слишком уязвлено, чтобы кто-то еще мог нанести мне словесный удар.

Его челюсть сжимается, а затем разжимается, его голос звучит низко и немного теплее, чем обычно, когда он говорит: — Спускайся вниз, Олеандр. Я впущу Атласа, пока буду говорить с Ноксом.

— Поторопись, мать твою, — огрызается Атлас, и я кладу трубку, потому что мне нужно придумать, как, черт возьми, объяснить им обоим, что это… это не было… черт, определенно что-то произошло, но, возможно, это не тот сценарий, о котором они оба думают.

Не так ли?

Это не так. Определенно нет.

Блядь.

— Возьми свитер, в доме прохладно с ночи.

Я могла бы поспорить с ним из-за требования, потому что он снова мной командует, но во мне ничего не осталось. Ни огня, ни борьбы, только пустая оболочка, пытающаяся понять, как сказать, что я приняла решение сегодня вечером, за которое, я уверена, они все меня пристыдят, хотя я сделала все, что могла.

Блядь.

Лучше бы Норт надел свитер, потому что в тот момент, когда я выхожу за дверь вслед за ним, укутавшись в дополнительные слои одежды, мои узы снова просыпаются. Я злюсь на них за эту нелепую ситуацию, в которой я сейчас нахожусь, и с силой отталкиваю их.

Настолько сильно, что Норт оглядывается на меня, нахмурившись, как будто сомневается, действительно ли он почувствовал пульсацию силы, которую выпустило мое разочарование. Я снова пытаюсь что-то сказать ему, и на этот раз мне удается подобрать слова.

— Я могу поговорить с Атласом и все уладить. Мне просто нужна минута, тебе не обязательно вмешиваться.

Он нажимает кнопку на лифте, не глядя на меня. — Нет, я разберусь в этом бардаке, пока он не вышел из-под контроля. Слишком много всего происходит, чтобы я мог разобраться с этим, не добавляя к этому списку вражду моей Связной. Я разберусь с Ноксом, если это будет необходимо.

Лифт слишком мал, чтобы справиться со всей моей паникой. Почему я так паникую? Я не сделала ничего плохого… кроме того, что Связной, которого я ненавижу больше всех или что бы то ни было, поцеловал меня, прижал к стене, пробудил помассировав своей ногой, а затем добавил пальцы, пока я не кончила так сильно, что мне стало больно.

Я также не завершила связь.

Это все факты, и я контролировала только некоторые из них, и уж точно не оргазм… так почему я не могу сказать ему об этом сейчас, пока Атлас не сошел с ума из-за того дурацкого сообщения, которое я отправила?

Конечно, он пришел бы сюда, чтобы забрать меня.

Конечно, блядь, конечно, он всегда был защитником и собственником, даже находясь на другом конце этой чертовой страны.

Лифт открывается, Норт выходит, останавливается, чтобы убедиться, что я следую за ним, а затем выводит меня в фойе. Я пытаюсь запомнить, где мы находимся, но уже через минуту я теряюсь, как всегда.

Водитель Норта стоит у двери с тремя другими мужчинами, и все они смотрят на беспорядок, который Атлас устроил на лужайке перед домом.

— Я позвонил властям и ТСЖ, мы занимаемся устранением последствий, сэр.

Норт кивает своему водителю. — Спасибо, Рэйф. Я займусь этим дальше.

Я записываю имя Рэйфа у себя в голове, потому что не могу продолжать называть его водителем, а затем смотрю, как Норт идет вперед, чтобы открыть дверь, его тело преграждает путь, но я вижу достаточно резни спереди, чтобы немного поморщиться из-за счета за ущерб.

Мне следовало просто держать рот на замке. Я не должна была писать Атласу и доверять ему.

Как только Норт отходит в сторону, Атлас входит в фойе, явно намереваясь притянуть меня в свои объятия, но я едва сдерживаю свои узы и отступаю от него.

Атмосфера в комнате становится недоброжелательной.

Я сразу же понимаю, что натворила, и, поскольку мир против меня, Нокс выбирает именно этот момент, чтобы появиться, выходя через дверь из гаража, запах виски прилип к его одежде.

Он поднимает взгляд и смотрит прямо на меня, его рот искривляется в усмешке, и я инстинктивно бросаюсь вперед, чтобы схватить Атласа за руку. Одним этим действием я, вероятно, спасла Ноксу жизнь.

Ухмылка не исчезает, когда он смотрит на Атласа, все его тело излучает самодовольную энергию мудака, но она немного ослабевает, когда он видит Норта, стоящего там во всей своей полуголой, помятой из-за сна красе.

— Что происходит?

Норт смотрит на меня, и в этот момент мне хочется с криком выбежать из комнаты и убежать от стыда за этот момент, но я все еще не могу понять, как, черт возьми, объяснить все, что происходит в моей голове.

Атлас не дожидается никакой осторожной семейной политики, которая очень явно происходит вокруг нас. — Происходит то, что ты попытался силой привязать к себе Оли, и ты думаешь, что то, что ты гребаный Дрейвен, означает, что тебе все сойдет с рук. Я собираюсь пытать тебя, а потом убить.

Ну, блядь.