— Лена, убери копьё, лечи её!

Я оборачиваюсь человеком, и ладонью зажимаю шею девушки. Кровь толчками выливается между пальцев.

Копьё исчезает, и Мария падает навзничь на землю.

— Охренеть! Да она же... — Лена не находит подходящих эпитетов, встаёт на колени и кладёт руку Марии на лоб. Чувствую поток маны, моя напарница приступила к исцелению.

Первой перестаёт литься кровь из разорванной шеи. Убираю свою руку и вижу, как рана затягивается.

— Я не могу восстановить её плоть, тут всё выжжено, — по лицу Лены под шлемом стекает струйка пота.

Страшная рана на груди меняется — чёрное дымящееся месиво разглаживается, краснеет, покрывается тонкой прозрачной плёнкой, под которой видно, как интенсивно восстанавливаются повреждённые ткани. Сухожилия покрывают оголившиеся кости, нарастает тонкий слой мышц. Девушка делает глубокий вдох, и тут же из неё вырывается стон.

— Лежи спокойно! — Лена шикает на неё.

— Зачем? Не надо!

Я вижу, как из её глаз катятся слёзы, и в этот момент она исчезает.

Глава 23. Кольцо

27 дней 10 часов до поединка

— Я не поняла, куда она делась? — ладонь Лены провалилась на то место, где только что была голова Марии, и девушка оказалась на четвереньках.

“Скорее всего, доспех эвакуировал её по одному из маяков привязки”.

— Тогда она может быть где угодно, в пределах нашей реальности, — я встал и подал руку Лене, — мы её не найдём, пока она сама не захочет.

— Думаешь, она выживет после такого ранения? — Лена деактивировала доспех, оставшись в своём сарафане.

— После всего увиденного — даже не сомневаюсь. Хиль, на копье осталась её кровь и образцы тканей. Можешь провести генетический анализ?

“Уже делаю. Секвенирование будет завершено через 5 минут”.

Мы пошли на яхту. Хотелось только одного — отдохнуть. Просто лечь и ни о чём не думать.

— Так. Погоди ка, — Лена остановилась посреди кают компании с видом человека, вспомнившего что-то важное.

Ладно. Я понял. Отдохнуть не получится.

— Гожу...

— А кого она отцом назвала? — Лена повернулась ко мне и упёрла руки в боки, — Я чего-то не знаю?

— Понятия не имею. Если меня, то я знаю не больше тебя, — я вздохнул. — Я же тебе рассказывал. У меня никогда ничего не было с драконессами, а человеческая женщина от дракона забеременеть не может.

“Это не совсем так. При определённых условиях это возможно”.

— При каких условиях? Если она — маг? Такое сложно скрыть, я бы заметил! В любом случае, давайте дождёмся расшифровки генома.

Пять минут прошли в напряжённом молчании. Мы пытались чем-нибудь заняться, но ничего не вышло. В конце концов, я просто достал бутылку вина и налил нам с Леной по бокалу.

— Спасибо, — Лена взяла бокал и, отпив глоток, отставила его на столик. — Не, что-то не хочется.

— Ну как знаешь, — я выпил оба бокала, после чего залпом опорожнил бутылку из горла. Голова чуть-чуть прояснилась.

“Готово. Результаты более чем удивительны”.

— Не тяни дракона за яйца, выкладывай! — градус раздражения во мне достиг точки кипения.

Над часами на руке Лены возникла голограмма. Лена сняла их и положила на стол.

— Во-первых, — Хиль перешла на голос, — Мария не человек. Но и не дракон. Она — метис во втором поколении.

— Ты гонишь, это невозможно! — начавший было действовать алкоголь выветрился из головы быстрее, чем попал туда.

— Её родители. Мать — неизвестная мне драконесса, скорее всего из родившихся после исчезновения Создателя, т.к. геномы всех старших драконов есть в базе данных. А вот отец Марии — метис в первом поколении.

На голограмме появилась Мария, а чуть ниже неё — две обезличенные фигурки, мужская и женская.

— Дальше предков проследила? Есть известные данные?

— Да. Её мать — дочь Мельхиор и Валтасара.

— Тех самых? — у Лены глаза стали по блюдцу.

— Да ладно! Вот это новость! Если это та, о ком я думаю, то она погибла ещё лет двести назад! Можешь восстановить черты лица?

— Конечно, — Хиль обновила голограмму.

— Да, это она, Василиса. Я её знаю, она на тысячу лет младше меня. Родилась в Киеве, поэтому и имя такое. Продолжай. Что со стороны отца?

— Данные заблокированы, — голос Хиль стал сухим, механическим.

— Так разблокируй! — Лена подалась вперёд. — Ты ведь знаешь, кто это!

— Требуется административный допуск.

Мы с Леной переглянулись.

— Кажется, одному ящеру его давали... да, Вань?

— Хиль, разблокируй данные, — попытка не пытка.

— Данные разблокированы, — Хиль ответила тем же механическим голосом, после чего продолжила привычным уже, вполне человеческим, — что сейчас было? У меня прервался поток времени.

— Ты потребовала административный допуск для разблокировки данных. Или это была не ты?

— Это была подсистема контроля доступа, она имеет приоритет. Ненавижу эту тварь!

Мы с Леной синхронно открыли рты. Что-что-что, простите?

— Так, мы это ещё обсудим. Что с отцом Марии?

— Его родители — твой Наставник и я... то есть валькирия Хиль.

— Наставник и твоя первая ... носитель? — я откинулся на диване и заржал в голос.

— Вань, а что смешного? — Лена удивлённо обернулась ко мне.

— В принципе, ничего. Это даже удивительно, на самом деле. Никогда не слышал ни о чём подобном. А смеюсь — потому что этот напыщенный индюк выговаривал мне про то, что дракону не подобает... как он там сказал... короче, спать с людьми. А сам то!

— А может, как раз имея такой опыт, он лучше понимает, почему не стоит этого делать? — Лена призадумалась.

— Я не понял, ты на чьей стороне?

— На твоей, милый, всегда на твоей. Но ты когда-нибудь слышал про этого сына твоего Наставника?

— Ни разу. Как будто его никогда не было. Хиль, а что это была за оговорка? Ты про валькирию сперва сказала в первом лице.

— Доспех является вместилищем памяти и личности своей валькирии. Накопленный ею опыт после её ухода не пропадает. Предыдущие валькирии становятся, таким образом, наставниками для следующей. Память поколений.

— А кто заблокировал данные о... сыне Хиль? — Лена запнулась, соображая,