Шрифт:
Закладка:
– Это было круто, – сказала я.
– Правда? – спросила совершенно по-детски Светлана Петровна.
– Высший пилотаж, прям как в книжках и в сериалах! – подтвердила я.
– Ох, думаешь, получится? – Светлана Петровна пыталась унять дрожь.
– Конечно, получится. Я сама чуть не описалась от страха. Вы прям монстр! Нет, мафиози! – заверила я.
– Плохая идея. Почему я тебя послушалась? Ты же ребенок! А я пошла у тебя на поводу! – Тетя Света пыталась накапать в стакан лекарство, уже дважды пролив воду.
– Ну вы же сами говорили, что должны сделать все правильно. Ради Лили и Сережи. Ради этого отеля. Так что вы все сделали правильно. Даже мне, ребенку, как вы говорите, это понятно. Почему взрослые такие идиоты?
– Потому что взрослые так и остаются детьми. Снаружи морщины, а внутри – детский страх. Я тебе открою страшную тайну. Вот ты видишь взрослого, вроде бы человек должен быть мудрым, уметь принимать решения, а в душе он подросток. И, кроме страха и неуверенности, ничего не чувствует. Только считается, что люди с годами умнеют. Нет. Они тупеют. Молодость – это смелость. Только в молодости ничего не страшно и ты можешь свернуть горы. В старости страшно все, даже просыпаться. Каждый день от тебя ждут решений, а ты не можешь, не хочешь, не способен. Хочется лечь, укрыться с головой одеялом и никуда не выходить.
– А что потом? Если Анжела перепишет отель на Ивана? А вдруг он откажется? Что тогда будет? – спросила я.
– Тася, пожалуйста, не мучай меня. Откуда мне знать? Я не знаю, что через пять минут случится! – воскликнула Светлана Петровна.
Если что, этот разговор с Анжелой мы репетировали почти два часа. Я написала примерный текст, тетя Света прочитала и постаралась запомнить. Потом произнесла его вслух раз двести, а я делала замечания – тут не сорваться, здесь лучше надавить. Бросание трубки мы тоже тщательно отрепетировали.
Через пять минут в каморку Светланы Петровны ворвалась администратор Наташа. Глаза у нее были размером с блюдца. На правом глазу отклеились накладные ресницы. Наташа моргала слишком часто. Ее шикарное декольте воспаленно алело, но не равномерно, а пятнами. Наташа пыталась дышать, но у нее не очень получалось. Поэтому она то всхлипывала, то подхрюкивала.
– Что? – ахнула Светлана Петровна.
Наташа говорить не могла. Прижала руки к груди, потом к голове, попыталась содрать с себя блузку от невозможности сделать полноценный вдох. Потом плюхнулась на край кровати и начала раскачиваться из стороны в сторону.
– Наташа, господи, да что с тобой? Тася, принеси воды, быстро! – велела Светлана Петровна.
Я открыла бутылку и передала Наташе. Та сделала несколько глотков, после чего залилась горькими слезами.
– Наташа, умоляю, скажи хоть что-нибудь. Может, врача вызвать? Тебе плохо? – Светлана Петровна была не просто встревожена, а искренне переживала. Наташа в ответ мотала головой, мол, не надо.
– Простите меня, это я виновата! – наконец смогла выговорить она. – Только не увольняйте, пожалуйста. Я отработаю, хотите – сутками, только не увольняйте. Пока Славик здесь… Потом, когда он уйдет, я тоже… сама… я без него не могу, совсем.
– Так, что натворил Славик? Кого-то не встретил? Машину разбил? – обеспокоенно спросила Светлана Петровна.
– Что? Нет, нет, все хорошо с ним. Привез клиентов, я их заселила, он поехал встречать еще одних, – ответила, едва дыша, Наташа.
– Тогда что? – не понимала Светлана Петровна.
– Виолетта… Аркадьевна… – промямлила Наташа и снова залилась слезами.
– Труп? Нашелся? Где?
– Труп? Какой труп? – У Наташи округлились глаза, и на левом глазу отклеились ресницы. Она оторвала наклеенные ресницы с обоих глаз и уже с наслаждением залилась слезами.
– Виолетты…
– Где нашелся? – ахнула Наташа.
– Так ты мне скажи где. Ведь из-за этого прибежала и рыдаешь? Или нет? – не поняла Светлана Петровна.
– Виолетта Аркадьевна… она… это… в общем, ее нет в отеле, – горестно произнесла Наташа.
– Это я и без тебя знаю. Иначе бы мы тут все не бегали как ошпаренные.
– Она того… выбыла, то есть отбыла, – прошептала Наташа.
– В смысле выбыла-отбыла? Умерла? Где?
– Я ее упустила, даже не знаю, как это произошло. То есть знаю. Я со Славиком была. Не видела, понимаете? Это все из-за меня. Только не увольняйте, умоляю, – Наташа опять залилась слезами.
– Наташа, ты можешь нормально все объяснить? – взмолилась Светлана Петровна.
– Виолетта Аркадьевна уехала в тот день, когда мы ее… это… потеряли. Карточка от ее номера лежала в другой ячейке. Значит, она ее оставила на стойке ресепшен, кто-то положил не туда. Я сегодня утром заселяла гостей и выдала им эту карточку. Она не сработала. Я все перепроверила три раза… Эта карточка точно лежала там с того дня. Виолетта Аркадьевна уехала, – объяснила Наташа.
– А как же ее телефон? Почему она оставила его в номере? – Светлана Петровна помассировала виски, борясь с наступающей головной болью.
– Вот поэтому я и прибежала. Она, то есть Виолетта Аркадьевна, звонила. Сегодня, сейчас то есть. Спросила, не находили ли мы телефон. Просила отправить ей бандеролью. Сказала, что все расходы оплатит. Мол, там ничего такого, просто ценные личные фотографии, – ответила Наташа.
– Это точно была она? – уточнила Светлана Петровна.
– Ну а кто еще? Когда она представилась, я чуть со стула не упала! Она еще извинилась, что не сдала номер, не попрощалась.
– Ты, надеюсь, не сказала ей, что мы считали ее пропавшей без вести, если не трупом?
– Нет, конечно!
– А про кровь на ковре не спросила?
– Да я вообще только мычать могла! Это ж как звонок с того света!
– Да, ты права.
– Только не увольняйте меня, пожалуйста.
– Слава богу, что все хорошо, – тихо сказала Светлана Петровна и невольно улыбнулась. –
