А. Э. Хаусмен

Революция

(Ямб и рифмы не сохранены)

Катится на запад черная ночь.

Лучащееся знамя вскидывает восток.

Призраки и мороки страшных снов

Золотым потопом захлестывает день.

Но над сушей и морем, все дальше от глаз,

Скользит над миром туда, за океан,

Свернутая в конус вечная тьма,

Дурацкий колпак, задевающий луну.

Смотри: вот солнце вздыбилось над головой;

Слушай: к полдню гремят колокола;

И мрак по другую сторону земли

Миновал надир и всползает ввысь.

РЕДАКЦИЯ. Психолингвисты отмечают, что склонность к переработке текста – черта душевнобольных. Предлагался отрывок прозы (из Сент-Экзюпери): «Что можно сделать с этим текстом?» Нормальные даже не понимали вопроса, а те тотчас начинали редактировать (иногда очень тонко), пересказывать от первого лица и пр. (слышано от С. Золяна). Собственно, это черта не только редакторов, а и писателей. Ср. анекдот о Дятле-редакторе из «Лесной газеты», который, не найдя, что изменить в коротеньком объявлении о птичьем концерте, напечатал его вверх ногами.

РЕДУПЛИКАЦИЯ. Стихотворение С. Вургуна «Кавказ» в 1948 г. (при жизни!) в переводах Ю. Фектистова и А. Адалис вошло в «Избранные стихотворения» как два разных, а в 1960 г. оба разных вдобавок были переведены для болгарского издания («Лит. Киргизстан», 1982 г.).

РЕЦЕПТ. Дубельт писал: «В распоряжении ученых есть и целительные средства, и яды, поэтому они должны отпускать ученость только по рецептам правительства».

РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ. «Будьте рабами, но не становитесь холуями», – сказал, уезжая в 1920 г., историк М. Ростовцев. Мне кажется, я был именно таким.

РИТОРИКА. Ольга Форш ждала трамвая, пропустила четыре, прыгнула в пятый; ее снял молодой милиционер, сказавши: «Вы, гражданка, не столь молоды, сколь неразумны». Она пошла прочь, растроганная, и лишь потом сообразила, что он попросту сказал ей «старую дуру» (из дневн. М. Шкапской, РГАЛИ)..

РИФМА. Д. Самойлов говорил О. Седаковой: если вам за перевод платят 1 р. 20 к. за строчку, то на рифму из этого идет 20 к. Вот такие рифмы им и выдавайте: за – анье, – енье в самый раз.

РОД. «Fatum опутало меня цепями», – писал еще Ап. Григорьев – почти как «это есть великое про́блема» в «Восковой персоне». Ф. А. Петровский уверял, что в молодости видел парикмахерскую с надписями: «мужской зал», «женская зала», «детское зало».

РОДИНА. Радио, 4 окт. 2003 г.: «Сегодня День защиты животных. В России он происходит под знаком защиты слонов».

С. «Шла машина темным лесом за каким-то интересом. Интер-интер-интерес – выходи на букву эс» (Лойтер).

САД. Саади в русских переводах XVII в. назывался «Кринный дол» и «Деревной сад».

САМОЕ. «Что самое удивительное? – То, что завтра будет завтра» (из арабского катехизиса, вроде Голубиной книги).

САМОМНЕНИЕ. «Ахматова говорит, что Срезневская ей передавала такие слова Гумилева про нее: “Она все-таки не разбила мне жизнь”, но сомневается в том, что Срезневская это не фантазирует» (В. Лукницкая).

СВАДЬБА С. Аверинцева. После пышного Дворца бракосочетаний идем к нему домой, где в тесном застолье он читает нам Фому Аквинского – вопрос, ложный ответ, опровержение, истинный ответ. Запомнились изнанки разгораживающих комнату шкафов и полка с греческими книгами над его рабочим столом, крытым газеткой.

СВОБОДА ВОЛИ. Французский матрос сказал И. А. Лихачеву: у вас очень хорошо, только нет кафе, и правительство ваше не предоставляет выбора между пороком и добродетелью (слышано от Е. Р.).

СВОБОДА. «За свободу не нужно бороться, свободе нужно учить».

СВОБОДА. Неприятная свобода – это осознанная необходимость, а приятная – неосознанная необходимость? Или наоборот? Осознанная необходимость – это и есть приятие ответственности (осознанность) за не зависящие от тебя твои и чужие поступки (необходимость). Как у царя Эдипа.

СВОБОДА, по словарю Бирса:

Раб дождался свободы чаянной,

И вот надела на него судьба

Вместо ошейника с именем хозяина

Ошейник с собственным именем раба.

СВЯЗЬ ВРЕМЕН. От Авраама прошло около ста поколений: «Жизнь коротка, но довольно и ста моих жизней, / Чтобы заполнить глотающий кости провал…» Маленького Р. Грейвса гладил по головке Суинберн, а Суинберна благословлял Лэндор, а Лэндора доктор Джонсон. Германа Лопатина воспитывала нянька, которой в детстве Пугачев подарил пятак. А Витженс начал книгу о Вяземском словами: «Вяземский родился в последние годы жизни Екатерины II, а умер в первые годы жизни В. И. Ленина». На конференции к 125-летию рождения Вяч. Иванова Дм. Вячеславич начал: «А когда мы уезжали из Баку, было 125-летие рождения Пушкина». «Счет времен по рукопожатиям», – говорил, кажется, Эйдельман. Впрочем, Берестов сказал: «Я знал Маршака, а молодого Маршака Стасов водил к сыну Пушкина, и тот, глядя через широкое окно на город, говорил: «Да, прекрасно это у Лермонтова: Брожу ли я вдоль улиц шумных…”» («Нов. Лит. обозр.», № 20, с. 431).

Из письма В. С. Баевского: «Горько думать, что после смерти Пушкина всем людям, связанным с его гибелью, стало лучше. Или во всяком случае не хуже. Николай I дождался-таки своего часа, и Нат. Ник. стала его наложницей. Потом под его покровительством благополучно вышла замуж за Ланского. После гибели Пушкина все ее денежные затруднения кончились: об этом позаботился царь. Дантес прожил долгую жизнь и сделал большую политическую карьеру. Екатерина Ник. хорошо прожила с ним всю жизнь. Геккерен до глубокой старости успешно продолжал дипломатическую карьеру. Никто из авторов анонимного пасквиля так и не был разоблачен».

СВЯЗЬ СОБЫТИЙ. «Я могу понять, как ваша связь продолжалась, но не могу – как началась», – сказал Н. «А я могу – как началась, но не могу – как продолжалась», – ответила М. (Вяземский).

СДЕЛАЙ САМ. В Киеве в 1920-х гг. рано умерший писатель разрабатывал технику романа, в котором читатель сам бы мог на любом повороте выбирать продолжение по своему вкусу. Та же идея была у Лема в «Идеальном вакууме», а теперь так делают компьютерные игры. Если брать не сюжет, а мысль, многомерно разветвляющуюся в разных направлениях, то к передаче этого стремился Розанов, делая под страницами примечания и примечания к примечаниям. А к «Листьям» он мог бы добавить нумерацию отрывков и указания на возможные последовательности дальнейшего чтения, как у Кортасара. Могли бы получиться очень связные и вполне взаимоисключающие варианты мысли.

СЕКРЕТ. Джолитти советовал: каждый