запах бензина, жара, надо все время ловко выводить и вводить машины на освободившиеся места. Все гаражи в Нью-Йорке не только для постоянных клиентов, но и для желающих с улицы. Есть место — заворачивай, плати за парковку долларов десять — пятнадцать. Дикие деньги! Но уж за такие деньги надо, чтобы все было побыстрее. Вот и крутятся рабочие гаража с утра до поздней ночи. Однажды наш парень исчез, оказалось, попал в автомобильную катастрофу. Через два месяца он появился, бледный, с костылем в руках, нога была еще в гипсе. Но каким-то образом он умудрялся при этом работать. «Выхода нет», — объяснил он мне.

Странное дело, официально в Америке принята сорокачасовая рабочая неделя. На самом деле миллионы людей работают за двоих. Чаще всего это люди неквалифицированные, без образования, их труд очень дешев. На одну зарплату действительно в таких случаях не проживешь.

При этом в стране существует несколько миллионов безработных.

Но в таких городах, как Детройт, например, многие рабочие автомобильных заводов работают нередко все шестьдесят, а не сорок часов в неделю. Это удобно предпринимателям: не надо отчислять лишние деньги в различные профсоюзные фонды. Чем меньше людей работает, тем выгоднее.

А безработные члены профсоюзов ждут своей очереди. Но принимать их на работу? Зачем, если есть люди, готовые работать сверхурочно. Механизм прост и эффективен. Жизнь дорожает, всем нужны деньги.

…И нашим швейцарам, и почтальону, и ребятам из гаража кажется, что трудности у них временные, еще немного и удастся вырваться — еще год, другой, третий. Но часто это не удается. Люди устают, изнашиваются, застревают на своих местах надолго, иногда на всю жизнь.

…Зинаиде Михайловне положено по своему социальному статусу смотреть на этих людей чуть свысока: все они горемыки, неудачники, неумехи. А она все в жизни успела: хоть и работала на бисквитной фабрике, но вовремя обзавелась жильем в приличном месте. Как ни говори, пока что она жительница одного из самых престижных районов города. Аппер Ист-Сайд — наиболее дорогая часть Нью-Йорка.

Все это так — для непосвященных. Но в свою очередь «горемыки» и «неудачники» тоже знают о ней правду. Перекресток улиц, где она живет, — это медленно умирающее, случайно сохранившееся захолустье.

На всех четырех углах 73-й улицы стоят невысокие обветшалые дома. На первых этажах в них расположены дешевые закусочные. Здесь вечно трудно проехать, тут останавливаются большие траки, грузовики, мусорные машины: шоферы покупают себе перекусить. Здесь собирается на ланч рабочий люд. И строители небоскребов в обеденный перерыв тоже приходят сюда: покупают сок, бутерброды, садятся прямо на тротуар, прислоняются к стенам домов, вытягивают ноги — белые, негры, индейцы. Индейцев особенно много, их охотно принимают на верхолазные работы: индейцы не боятся высоты.

Но всего четыре минуты ходьбы вниз по Йорк-авеню, и вот уже перекресток 72-й улицы.

С одной его стороны старый солидный небоскреб, у входа в который вечно бьет фонтан. С другой — старинный дом. За ним наш дом-небоскреб. А на той стороне улицы — госпиталь для престарелых, возле которого утром и днем гуляют по тротуарам немощные люди с сиделками. Кто ходит сам, кого возят в коляске. Напротив госпиталя здание знаменитой лондонской фирмы «Сотбис».

«Сотбис» — это пятый мир, мир, в который практически не вхож ни один из обитателей нашей «коммьюнити». Здесь, прямо под нашими окнами, «Сотбис» проводит свои знаменитые аукционы. Здесь продали недавно картину Ван Гога за три с лишним миллиона долларов.

Здесь Мане, Тулуз-Лотрек, Пикассо — обычный, рядовой товар.

«Сотбис» — серое, вытянутое в глубину квартала неприметное здание — вместилище сокровищ со всего мира, которые постоянно обновляются. Аукционы проводятся раз в месяц, иногда чаще.

Из наших окон сверху многое видно. Видны небольшие статуи, стоящие на подоконниках. Исчезают одни, появляются другие. Видно нам и то, что стоит на тротуаре. А на тротуаре у нас часто выставлен Генри Мур. Америка — богатая страна, и «Сотбис» бойко торгует скульптурами великого англичанина. Они так велики, что в залах не помещаются, и потому так и стоят на улице, дожидаясь покупателей. А вдруг их возьмут да и украдут под покровом ночи? Но нет, вес скульптур огромен, на что, очевидно, и рассчитывает руководство «Сотбис», оставляя их по ночам без присмотра.

Замечает ли Зинаида Михайловна, проходя мимо, скульптуры Генри Мура? По моим наблюдениям, американцы не обращают на них никакого внимания. Полуаб-страктных, абстрактных и всяких других скульптур в городе много. Человеку, не причастному к искусству, в них не разобраться. Замечает ли? А может она вовсе и не проходит мимо? Может, она живет целиком в кругу своего перекрестка? Свой газетный ларек, свой супермаркет (он расположен на 1-й авеню), своя прачечная (как раз рядом с ее домом).

Это ведь тоже миф — что житель Нью-Йорка человек динамичный и легкий на подъем. Настоящий горожанин предпочитает делать покупки только в своей округе. Своя привычная деликатеска, своя парикмахерская, химчистка, свои ресторанчики, пиццерии, свой «Макдональдс», свое отделение банка.

В привычке к «своим» торговым и обслуживающим «точкам» — бережение времени занятого человека. В этом и автоматизм, сберегающий нервную энергию: ни минуты на размышления и поиски, все товары стоят на своих привычных местах, их можно снимать с полок хоть с закрытыми глазами.

Есть в этом и еще один плюс: знакомые продавцы, знающие твои вкусы. Это и удобно и приятно, особенно если человек одинок.

В самом деле, зачем Зинаиде Михайловне ходить на наш перекресток? Пять минут, а совсем чужой мир. Мир черных лимузинов с шоферами, где каждый шофер тоже изрядный барин. В дни аукционов «Сотбис» лимузины буквально закупоривают нашу улицу. Как грузовики и траки мешают проезду на перекрестке 73-й, так черные «лимы», «мерседесы» и «феррари» мешают проезду на углу 72-й. А из лимузинов выходят покупатели-коллекционеры — посланцы иных миров. Это те, кого здесь называют «суперрич» — супербогатые. Они и одеты иначе, совсем не так, как идущая мимо толпа, а толпа состоит из людей вовсе не бедных. И выражение лиц у них какое-то другое. Какое? Отрешенное от этих мостовых, от этой толпы. Можно подумать по неопытности, что это и впрямь великие знатоки и любители живописи, рафинированные ее ценители.

Но состав покупателей разнороден. Большинство стараются по возможности умело вложить деньги. Это во-первых, а во-вторых, здесь к тому же одна из главных в городе ярмарок тщеславия. «Да вот купил вчера картину у «Сотбис». Ах, вы уже читали в газетах?..»

Когда все остальное давно есть, коллекционирование превращается в один из самых могучих способов самоутверждения. Это знают художники.