– Какое подразделение у нас дальше идет? - вновь напомнил Немец.

– Мангруппа. То есть, группа быстрого реагирования. Это взвод Тёмыча. Сам Тёмыч, Мох, Рыжик и, пока Зуб раненый - четвертый в ней я сам. Я же и командую ей, постепенно натаскивая Тёмыча. Как только Зуб выходит - Тёмыч принимает командование и дальше рулит сам.

– И какие у этой группы задачи?

– Быстрого реагирования. На всё! Группа на базе занимается своими делами. Работает в поле, или же занимается боевым слаживанием... Но они в постоянной готовности. Рядом с ними всегда стоит заправленный и заряженный автомобиль. В нем оружие и всё необходимое, чтоб, если случись что - они в течении буквально пары минут могли попрыгать в салон и лететь устранять и наказывать.

– Вооружение? - Напомнил Немец.

– Ну недопулемет точно у них во взводе будет. Пока я им не могу из-за руки толком пользоваться, с ним бегает Тёмыч сам. Потом разберемся. Ну и у всех остальных - автоматы. Это главная ударная сила анклава будет. Тут экономить не стоит. Ах да! Третий и последний макаров у меня вторым оружием.

– Остается ещё два автомата и я один - задумчиво пробормотал Немец - Мне не нашлось места ни в одном взводе. Ты что-то задумал?

– Задумал, - вздохнул я. - Насчет автоматов... Твой автомат - у тебя. Это понятно. А последний пока в резерве полежит. Так же, как и остальные ружья. Скоро, чувствую, понадобится. А задание для тебя... Самое сложное.

– И что же это? - напрягся Немец.

– Пленные, - вздыхаю я. - Просветовцы. Кобра конечно старше их, но... Не потянет она такую банду. А смотреть за ними надо. Отрабатывать будут свои прегрешения. Да и вообще... Вон у Князя проштрафившиеся в штрафбате служат... Ну он, конечно, его штурмовой группой зовет, но факт остается фактом. В любую жопу первыми именно их суют. Если кто загнется - не так жалко, как обычных ребят.

– И ты хочешь...

– Не сразу. Даже возможность попасть в штрафбат кандидатами в рядовые им еще заслужить надо. Но постепенно их к этому подталкивать надо. Да и вообще... То, что это штрафбат говорить не надо. А надо наоборот, говорить, что это элита. Везде первые. Круче них только яйца. Чтоб для них слово штурмовик звучало как у нас сейчас десантник или спецназ звучит.

– Захотят ли?

– Должны захотеть. Надо постараться. Они службу в штурмовиках как награду должны желать. К тому же у них ты как пример будешь.

– В смысле?

– Ну ты же тоже приходил Малиновку воевать? А теперь сам у нас один из главных. Вот это они и должны услышать. Чтоб знали, к чему стремиться.

– Понял - Немец слегка покраснел. Напоминание о его рейде сюда в марте его явно царапнуло.

– Ты их особо не жалей... Гоняй в хвост и в гриву. Ты ж рукопашник? А они все мелкие для тебя. Так что даже вчетвером с тобой не справятся. Но вообще имей в виду... Если в ком то из них гниль обнаружится... Моего одобрения можешь не ждать. Карать и миловать - все в твоей власти.

– Разберемся.

– Да и еще... Их же четверо?

– Ну да. Те двое, которых вы в бою на дороге тогда взяли.

– Рон и Хмурый,- поддакнул со своего места Башка.

– Не знаю я как их зовут, - отмахнулся Немец от зануды - А те двое, что под Просветом Тёмыч в плен взял целые.

– Горох и Клюв, - не удержался-таки Башка и опять влез в разговор. Немец только посмотрел на него тяжело и поправлять не стал.

– Так вот, с целыми пока и начинай работу. Как раненые поправятся и их припахивай... Но, вообще, четверо - это много... Сразу имей в виду, что на твоем взводе, как и у всех, трое бойцов будет и ты сам, четвертый. А один из них, который лишний окажется, то пойдет вон в патруль к Шраму... Ну или к Эльбе в сталкеры.

– А зачем?

– А затем, что ты плохо слушал. Я же сказал тебе, что ты должен их убедить, что служба в Штурмовиках - награда. И ее ещё заслужить надо... Так ты сразу им скажи, что их четверо на три места. Чтоб они соревновались между собой. Чтоб жилы рвали, так хотели бы попасть в штурмовики.

– Да понял я, понял...

– Ребята? - в комнату заглянула Аня, верная помощница мамы Тани. - Вы еще долго будете? Мелким давно уже спать пора... - Из-за ее спины выглядывали мои малявки. Ева, так и вовсе сосредоточенно рвалась в комнату. Только мрачный Андрюшка её и удерживал. И тихая Маша тут же.

Я взглянул на часы - время двенадцатый час. Нехило мы так посидели. Действительно пора закругляться.

– Да мы, собственно, уже всё. Остались мелочи. Все остальное в рабочем порядке.

Ребята облегченно зашевелились. Начали вылезать из-за стола. А мои обрадованные малявки, словно прорвав лавину, ворвались в комнату. Ева тут же полезла ко мне на колени что-то там рассказывая:

– А мы сегодня в один-много в садике игляли.

– Это как? - интересуюсь я, расслабленно улыбаясь. Меня наконец-то действительно начало отпускать напряжение последних дней.

– Ну мама Таня говолит "Помидоль", а мы "Помидоли", она говорит "Огулец", а мы "Огульцы"

– Какая интересная игра! - серьезно соглашаюсь я.

– А тут Лешка возьми и скази "Капуста"!

– И? - против воли улыбаюсь я

– А мама Таня и говолит: "Нет мнозественного цисла капусты" А Лешка ей "Но уценые над этим яботают"...

– Шиша - сбоку вырастает Сова, которая незаметно расставляла мебель в прежнем порядке, когда все разбежались. - Я сейчас уйду, но нужно расписание на завтра утвердить

– А что там? - рассеянно спрашиваю, автоматически поглаживая Еву по голове.

– Похороны погибших, - едва слышно отвечает Соня. - Итак уже два дня лежат. Могилы-то выкопали.

– Да, это надо, - соглашаюсь я. - Что еще?

– Смена караула на заправке. В твоих записках на сегодня значилось привезти машину песка. Сделать песочницу возле садика и присыпать грязь возле могил. А там копали, так что грязи просто море. Все плывет.

– Да... После