Мы закрыли наши глаза

Люди! Люди!

    Мы открыли наши глаза

Воины! Воины!

    Дайте силу нам полететь над водой

Птицы! Птицы!

    Дайте мужество нам умереть под водой

Рыбы! Рыбы!

1935

171

Мне стариков медлительный рассказ противен

Пока тягучее скрипит повествованье

Начало фразы в памяти бледнеет

И всё что будет наперёд уму понятно

Д. Хармс. Буддийское колесо жизни. 1930-е

Старик всегда, особенно разинув рот,

Пытается ненужную фамилию припомнить

То спотыкается на букву ы,

То выпучив глаза – молчит

И кажется, что он способен задохнуться.

То вдруг подхваченный потоком старческого вдохновенья

Летит вперёд местоименьями пересыпая речь

Уже давно «они» кого то презирают,

Кому то шлют письмо, флакон духов и деньги

Старик торопится и гневно морщит брови

А слушатель не знает кто «они».

〈Сер. 1930-х〉

172

Дни летят как ласточки

А мы летим как палочки

Часы стучат на полочке

А я сижу в ермолочке

А дни летят как рюмочки

А мы летим как ласточки

Сверкают в небе лампочки,

А мы летим как звездочки.

〈Сер. 1930-х〉

173

В этом ящике железном

есть и булка есть и хлеб

было б делом неполезным

их оставить на столеб.

ибо крысы ибо мыши

ибо разные скоты

по законам данным свыше

съели б всё без красоты

и в укусах кумачёвых

все изъедены в клопах

всё семейство Ювачёвых-бы

осталось на бобах

Но не это важно. Мне ведь

надо рифмой заманя

так устроить что бы в девять

разбуди – ли вы меня.

〈Сер. 1930-х〉

174

Вариации

Среди гостей, в одной рубашке

Стоял задумчиво Петров

Молчали гости. Над камином

Железный градусник висел

Молчали гости. Над камином

Висел охотничий рожок.

Петров стоял. Часы стучали

Трещал в камине огонёк.

И гости мрачные молчали.

Петров стоял. Трещал камин.

Часы показывали восемь.

Железный градусник сверкал

Среди гостей, в одной рубашке

Петров задумчиво стоял

Молчали гости. Над камином

Рожок охотничий висел.

Часы таинственно молчали.

Плясал в камине огонёк

Петров садумчиво садился

На табуретку. Вдруг звонок

В прихожей бешенно залился,

И щёлкнул англицкий замок.

Петров вскочил, и гости тоже

Рожок охотничий трубит

Петров кричит: «О Боже, Боже!»

И на пол падает убит.

И гости мечутся и плачат

Железный градусник трясут

Через Петрова с криком скачат

И в двери страшный гроб несут.

И в гроб закупорив Петрова

Уходят с криками: «готово».

15 августа 1936 года

175

СОН двух черномазых ДАМ

Две дамы спят, а впрочем нет,

Не спят они, а впрочем нет,

Конечно спят и видят сон,

Как будто в дверь вошёл Иван

А за Иваном управдом

Держа в руках Толстого том

«Война и Мир» вторая часть…

А впрочем нет, совсем не то

Вошёл Толстой и снял пальто

Калоши снял и сапоги

И крикнул: Ванька помоги!

Тогда Иван схватил топор

И трах Толстого по башке.

Толстой упал. Какой позор!

И вся литература русская в ночном горшке.

19 авг〈уста〉 1936 г.

176

Я долго смотрел на зелёные деревья

Покой наполнял мою душу.

Ещё по-прежнему нет больших и единых мыслей

Такие же клочья обрывки и хвостики.

То вспыхнет земное желание,

То протянется рука к занимательной книге

То вдруг хватаю листок бумаги,

То тут же в голову сладкий сон стучится.

Сажусь к окну в глубокое кресло,

Смотрю на часы, закуриваю трубку,

Но тут же вскакиваю и перехожу к столу,

Сажусь на твердый стул и скручиваю себе папиросу.

Я вижу бежит по стене паучок

Я слежу за ним, не могу оторваться.

Он мне мешает взять в руки перо.

Убить паука!

Лень подняться.

Теперь я гляжу внутрь себя.

Но пусто во мне, однообразно и скучно,

Нигде не бъётся интенсивная жизнь,

Всё вяло и сонно как сырая солома.

Вот я побывал сам в себе

И теперь стою перед вами.

Вы ждёте, что я расскажу о своём путешествии,

Но я молчу, потому что я ничего не видел.

Оставьте меня и дайте спокойно смотреть на зелёные деревья.

Тогда может быть покой наполнит мою душу.

Тогда быть может проснётся моя душа,

И я проснусь, и во мне забьётся интенсивная жизнь.

Даниил Хармс

2 августа 1937 года

177

Я плавно думать не могу

Мешает страх

Он прорезает мысль мою

Как лучь

В минуту по́ два, по́ три раза

Он сводит судоргой моё сознание

Я ничего теперь не делаю

И только мучаюсь душой.

Вот грянул дождь,

Остановилось время,

Часы беспомощно стучат

Расти трава, тебе не надо время.

Дух Божий говори, Тебе не надо слов.

Цветок папируса, твоё спокойствие прекрасно

И я хочу спокойным быть, но всё напрасно.

12 августа 1937 года

Детское Село

178

Желанье сладостных забав

Меня преследует

Я прочь бегу, но бег мой тих

Мне сапоги не в пору

Бегу по гладкой мостовой,

Но тяжело, как буд то лезу в гору.

Желанье сладостных