Первым делом Филипп схватил вазу, которая стояла на прикроватном столике, и со всей силы запустил ее в стену. С характерным шумом она разлетелась вдребезги. Теперь повсюду валялись осколки, некоторые из которых долетели до нас, чудом не вонзившись мне в ногу.

— Гнида! — завопил Филипп, хватая вторую вазу с симметричного столика. Я приготовилась к очередному броску, предусмотрено закрыв лицо руками.

Снова звон и осколки дорогого фарфора на полу по всей комнате.

— Все к чертям! Какого хрена он решил продать ее? А мой план! Моя компания!

Было невероятно страшно наблюдать за тем, как взбешенный Филипп носился по комнате и выбирал, чем бы еще запульнуть в стену. И хотя я была смертельно напугана и не особо понимала, как себя вести, я все же решила попытаться успокоить его.

— Филипп, расслабься. Переломав всю мебель в этом доме, ты явно не поможешь ситуации.

— А мне уже плевать! Эта тварь лишила меня всего! — он схватил кувшин с водой с итальянского комода и теперь размахивал им во все стороны. Мне оставалось лишь гадать, когда он снова запустит его в стену. Или, в худшем случае, в меня.

— Ну справедливости ради хочу сказать, что он лишил того же и Фернандо, — я надеялась, этот аргумент заставит его хоть немного успокоиться, но при упоминании Фернандо у него вновь почернели глаза, будто он был одержим дьяволом.

— Мне плевать на Фернандо! Мне плевать на Хулию, на Паулу, на Пабло. На тебя! Мне нужна только эта компания!

Это было совершенным безумством, и у Филиппа точно был припадок. Нормальный человек не стал бы так сходить с ума из-за какой-то компании, пусть она даже была ему очень дорога.

— Зачем, Филипп? Зачем тебе это нужно? У тебя и так достаточно денег, чтобы обеспечить себе и Алехандро прекрасную жизнь?

— Зачем?! Зачем?! — закричал он, резко подлетая ко мне и прижимая к стенке. Я мигом пожалела, что задала этот вопрос. — Я жажду мести. Отец всегда выбирал Фернандо. Он всегда считал меня бесполезным. И я хотел, чтобы он страдал так же, как и я в те моменты, когда Пабло предпочитал мне этого детдомовского выродка.

Я молчала, с ужасом глядя на него и наблюдая за тем, как его взгляд скользит по мне. Филипп будто собирался облить меня водой или вообще пырнуть осколком.

— Знаешь, о чем я думаю? — спросил он, глядя на меня, будто маньяк в темном подъезда.

— Филипп, чтобы это ни было, тебе следует хорошенько все обдумать, — в который раз я попыталась вразумить его.

— Я думаю о том, что ты теперь бесполезна, — наклоняясь ко мне, прошептал он ядовито.

Я сглотнула. Не хотелось думать о том, что это могло значить. Тем более, когда Филипп был в таком нестабильном состоянии, моя жизнь могла оборваться прямо сейчас.

— Ты не нужна больше Борису. И мне не нужна больше для поддержания репутации, что же делать с тобой?

— Отпустить, — проскулила я жалобно, пока Филипп прижимал меня к стене и, казалось, даже не думал отпускать. Как будто я могла сбежать от него.

— Отпустить? Тебя? — он злобно засмеялся. — Ты такая наивная, если думала, что я правда верну тебе твою прежнюю жизнь.

— Но по договору ты обязан это сделать! — я знала, что нельзя с ним спорить, но все равно лезла на рожон.

Теперь Филипп выглядел умиленным, словно смотрел видео с месячными щенками, однако дьявольский блеск из его глаз никуда не делся.

— Договор, Жизель, составляли мои юристы. Если я попрошу, они найдут в нем такие лазейки, чтобы навечно связать нас вместе. И ты никуда не сможешь деться, потому что у тебя ничего нет: ни денег, ни семьи, ни друзей, ни даже телефона.

Он был почти прав, телефон у меня все-таки имелся, однако в подобной ситуации это бы мне вряд ли сильно помогло.

— Так что, я в раздумьях, — протянул он томно, — у меня украли самую большую мечту, мне нужно чем-то заниматься остаток жизни.

Мне совсем не нравилось, к чему он клонит, но я даже боялась предполагать, какие у него могли быть идеи.

— Я говорил, как мне нравится смотреть на твои страдания? — Филипп вновь оказался около моего уха. — Почему бы мне не жениться на тебе, чтобы ты навсегда осталась в моей власти?

— Ты болен, — прошипела я, пытаясь отстраниться, но вместо этого лишь сильнее прижалась к стене, — найди себе другое развлечение.

— Нет уж. Если я решил заполучить что-то, оно будет моим, — он был непоколебимо уверен в том, что может иметь все. Но мне пришлось спустить мужчину с небес на землю.

— Похоже, на компанию это не распространяется, — по взгляду Филиппа я поняла, что попала в точку.

— Еще ничего не кончено. Я найду способ переубедить отца! Он должен, должен мне эту компанию! — у Ферретти явно не было никакой мыслительной последовательности. Пару минут назад он считал, что все безнадежно, а сейчас уже бился в истерике, пыталась доказать и себе, и мне, что у него может получиться.

Не знаю, откуда я нашла в себе силы вновь заговорить с ним, но в следующую секунду я выпрямилась и смело произнесла:

— Это невозможно. Посмотри на себя? Ты разгромил комнату, нахамил матери, отцу и Фернандо, ты использовал меня и Хулию, ты чуть не продал в рабство Джейн. Если передо мной встанет выбор, кого поддержать, я выберу Фернандо, ибо ты не достоин быть владельцем этой компании.

Лицо Филиппа перекосило, а затем он стал бледным.

— Что ты сказала?

— Я сказала, что компания никогда не будет твоей, потому что ты жалкий.

Я успела услышать лишь одно его короткое «заткнись», а после почувствовала, как он со всей силы заехал мне ладонью по щеке. Было больно, и через секунду на глазах выступили слезы. Я могла ожидать подобного от него, но почему-то надеялась, что он не переступит красную черту. Это было уже слишком.

Филипп сделал несколько шагов назад. Похоже, только сейчас он понял, что натворил. Но, разумеется, никакого раскаяния не последовало.

Потирая щеку, я с ненавистью уставилась на него. Я ощущала, как гнев наполняет меня, начиная бурлить в жилах, но при этом хотелось закричать от чувства собственной беспомощности. Теперь я целиком осознала, в какую безвыходную тюрьму сама себя заточила. На какие муки и унижения я себя обрекла, связавшись с Ферретти.

Я знала, что он больше не хочет видеть меня, и не станет ничего делать, если я просто молча уйду. Так и я поступила.

Глядя под ноги и стараясь не поднимать на моего мучителя взгляд, я прошмыгнула мимо него и, открыв дверь на просторный балкон, оказалась на свежем воздухе.

Здесь было темно и тихо. И если бы не то, что произошло этим вечером, ночь могла бы стать для меня волшебной. Но я была не в сказке, и покинуть балл вместе с принцем суждено было другой принцессе.

Я посмотрела вниз, внимательно наблюдая за тем, как Фернандо усаживал Стеллу в машину. Воспоминания о нашем поцелуе теперь казались второстепенными, ведь я столкнулась с проблемами куда серьезнее неразделенной любви.