Сына Карла Артуровича я уже завлёк перспективами сахарного производства. Парню только семнадцать исполнилось, но по нему видно, что очень хочет чем-то достойным в жизни заняться, а не быть у отца на подхвате. Тот немного поворчал, но я его успокоил тем, что круглогодичной занятости на сахарном заводе у Ральфа не будет, элементарно не хватит продукции. Карл успокоился, а я не стал рассказывать о наших перспективах и сотнях пудов сахара в год.

Со шпоном намудохались по самое не хочу. Погода влажная на улице, шпон без сушки и пресса сразу волной ведёт. Дисковые пилы пять раз лопались, пока я не вычитал в учебнике и не нашёл способ, как закалить диск. Изготовили диски кустарным способом под руководством Алексея, который на металлической пластине циркулем рисовал нужную конфигурацию, а доводили её до приемлемого состояния напильником и надфилем.

Балансировка диска была паршивой. Про проблемы заточки такой пилы вообще молчу. Повезло, что нашёлся в Александровке дотошный дедок. Я его с семьёй от лишая вылечил дёгтем и немного теми средствами, что были у нас. Дед долго благодарил. На самом деле причина моего альтруизма была в том, что не хотел заразу дальше распространять.

В общем, дедок оказался толковый, затачивал дисковые пилы по три раза на день и правил развод. Тьфу-тьфу, никто себе пальцы не отпилил. Так-то травм хватало: кто-то бревно уронил, кого-то щепкой задело, но без серьёзных проблем.

Второй похожий станок, тоже с дисковой пилой, поставили для распилки досок. Этой продукции требовалось неимоверное количество на все наши стройки и для ящиков. Все кузнецы были озадачены изготовлением гвоздей. Хоть и не любят мастера эту работу, но куда деваться, если я приказал. Чем-то же надо ящики сколачивать, мы их потом по рублю продадим купцам.

Артель плотников распиловочный станок оценила по достоинству. Всё не двуручной пилой пилить. Безусловно, эти механизмы были далеки от совершенства. Ремни то и дело рвались. Наконец я понял, почему в Америке истребили буйволов, кожу которых использовали для подобных ремней. Поверьте, когда в десятый раз за день рвётся ремень, то хочется пойти и лично пристрелить буйвола. Жаль они в наших местах не водятся и приходится довольствоваться шкурами коров и свиней.

Местных же, особенно плотников, наши поделки приводили в восторг. Ручной труд минимизирован, а скорость распиловки увеличивалась в разы. К слову, шпон получился неплохой. Отходов было много, но их пускали в дело.

Собрали караван спичек в Москву. Затем стали заполнять склад в Самаре, который держали сыновья моего управляющего. Оттуда и будем отпускать товар. Рекламу по этому поводу уже дали в крупных городах. Сработала она, правда, к концу лета. Зато как-то разом и в нескольких местах. По Самарке привезли письмо, где купцы в панических интонациях поведали об опустевшем складе. Денег нам передали полторы тысячи. Даже с учётом того, что отдадим Куроедову, оставалось на оплату артелей и поддержание поместья.

Артели плотников и каменщиков работали не покладая рук. Я им и помощников выделил. В усадьбе почти всех мужчин отправил на стройку. И никто не ворчал, знали, что этот большой дом строится для них самих. До сентября успели его под крышу подвести.

С сахарным заводом так быстро и просто не получилось. Стены подняли, но на большее не хватило материалов. Главное, что цех по производству спичек полностью достроили. Он, конечно, далековато от Александровки стоял. И сразу возникла проблема с дорогой. Вся доставка только по реке. Возвели мы цех на расстоянии километра не по той причине, что опасались пожара, а рассчитывали на то, что Александровка в будущем разрастётся. Уже сейчас это образцово-показательная деревня. Все избы новые, между домами деревянные тротуары, народ весёлый и радостный. Так хорошо они никогда не жили.

Мы с Лёшкой перестали мотаться по деревням. Денег пока не хватало, но пользовались своими ресурсами, стараясь не покупать на стороне. Для конезавода свозили брёвна из своего леса. К следующему лету придётся форсировать и эту стройку. Подрастающие жеребята уже не помещались в конюшне усадьбы.

В целом 1832 год прошёл без каких-то глобальных проблем. Мы строили, расширялись, преодолевали закостенелость взглядов крепостных, готовились выйти на рынок сахарной продукции. Я как мог изобразил эскиз машинки, изготавливающей карамель. Это два металлических валика с углублениями по всей поверхности. Без особых изысков — просто шарики. В мастерских Самары мне собрали устройство всего за полтинник.

Карамель на таком станке получалась быстро и вид имела достойный. Еле удалось уговорить Лизу не давать Максимке столько сладкого. Ребятёнок устроил истерику, но я был непоколебим. Вон пусть лучше морковку грызёт. Она у нас хорошая, крупная, из двадцать первого века. Хотя лечебную карамель с мёдом и лимоном специально для него отложили.

Вообще конфетки у нас получились яркие и красочные. Красная свекла давала несколько оттенков: от бледно-розового, до насыщенного бордового. Морковь — желтоватый. Когда пойдут ягоды, то их используем для разнообразия цвета карамели. Ещё я велел скупать всевозможные орехи. Их сложим пока на складе и в засахаренном виде повезём на продажу.

На новый 1833 год имелось много других планов. С отцом Нестором я имел долгую беседу на тему удобрений и тому подобного. Батюшка молодец, довёл до крестьян азы, рассказал, как хороша кукуруза, но истощает землю, потому даже остатки рыбы лучше пускать на подкормку землицы.

Ей-богу, нам достался самый неординарный поп из всех возможных. Чутьём он обладал совершенно уникальным. И явно желал прослыть кем-то неординарным. У меня про сны вещие на исповеди выпытывал. На самом деле особых событий в это время в мире и не было. Пришлось ему про восстание горцев на Кавказе рассказывать и о волнении ткачей во Франции в Лионе. У батюшки целый год впереди, чтобы распорядиться этими знаниями по своему усмотрению.

А у меня вообще другие заботы. Впереди был первый год, когда я рассчитывал получить от своих земель максимальную прибыль. Поля за три года отдохнули и должны дать невиданный урожай. Крестьяне перестали относиться к огородам как к «бабьей заботе». В общем, будем дружно пахать во всех смыслах этого слова.

Конечно, весной мы проехались посмотреть, как шла посевная. Заодно картофель и кукурузу на посадку повезли. Кукуруза была наша, а картофель частично покупной. Сажали его в нашем регионе, и много. Всё же Титов был не самым рачительным помещиком. Отчего не заставил своих крестьян картошку сажать, я уже никогда не узнаю.

Лёшка всё лето 1833 года провел на конезаводе. Он продал пару американских легкоупряжных Куроедову и на этом пока остановился. Нам нужно поголовье пополнять. Но Куроедову трудно отказать, когда он наседает. Вообще-то в этой ситуации Лёшка сам был виноват. Зачем-то начал рассказывать, как наши кони дадут фору орловским рысакам. Куроедов загорелся идеей утереть нос столичным. Продали ему годовалых жеребцов, чтобы он сам тренировал и занимался специально для скачек. Безусловно, я опасался, что нам начнут ставить палки в колеса именно из-за этой породы, но мы решили рискнуть.