– Ну? – спросил Тони, отставив по-прежнему пустую кружку. Он пока не решался дать волю улыбке, медленно расцветающей на губах.

Последовало мгновение, долгое мгновение, когда в кухне воцарилась мертвая тишина, как в безвоздушном пространстве. А затем Марианджела наконец выдохнула, и на ее лице проступило мечтательное облегчение.

Тони кинулся обнимать жену, чьи крокодильи слезы сменились настоящими, едва она осознала, что все их проблемы теперь позади, все долги оплачены, а будущее обеспечено. Никаких больше напоминаний о просроченной плате за обучение Люка, не нужно брать новый займ для погашения долгов по кредитке, не нужно больше убеждать коллекторов в том, что они позвонили не туда, другим Фостерам, и в их данных ошибка. Без сомнения, несколько месяцев уйдет на улаживание формальностей, но потом-то они разбогатеют.

– У-у-у-у-у-у! – прогудел Тони и повел Марианджелу в танце.

– Уи-и-и-и-и! – завизжала Марианджела, когда Тони закружил ее по клетчатому линолеуму.

Именно в этот момент их старший сын Люк возник в дверях кухни в сползших с одного бока пижамных штанах и с волосами, стоящими дыбом после сна. Тони с Марианджелой замерли.

– Что происходит? – спросил все еще сонный Люк.

Бесспорно и безусловно пойманные in flagrante delicto[75], его родители понятия не имели, как теперь объяснить сыну, что его дедушка недавно умер.

Весы

Двадцать третьего сентября отмечался не только день весеннего равноденствия в Южном полушарии, короткий момент, во время которого земная ось оказалась строго перпендикулярна Солнцу; это был еще и день его перехода – номинально, если не фактически – в созвездие Весов, звездных ревнителей равновесия. А в этом году на 23 сентября выпадало празднование пятьдесят пятого дня рождения Дрю Кармайкла.

Опускался вечер, когда Жюстин направила свой маленький квадратный «Фиат 126» по западному шоссе, ведущему к Эденвейлу, подпевая хитам восьмидесятых, прорывающимся сквозь шум и треск старенькой автомагнитолы, и время от времени ныряя рукой в пакет с орешками, лежащий на пассажирском сиденье вместе с несколькими номерами «Звезды» с Геком Моубри на обложке. Однажды, всего однажды Жюстин допустила ошибку, приехав домой с единственным экземпляром журнала в сумке. Ее отец, вот уже два десятка лет ведущий яростную, но бессмысленную битву за лидерство с составителем кроссвордов для «Звезды» Доком Милларом, мог просидеть за кроссвордом большую часть выходных. Иногда он стонал в голос, разгадав очередную игру слов, или кричал что-то вроде «Ты, больной ублюдок!», или «Ха, решил, что поймал меня, да, да?»

Когда Жюстин добралась до Керлью Корт, она возблагодарила всех богов, что ее машинка такая маленькая, потому что парковка была забита «Рендж-Роверами», «Ленд-Роверами» и четырехместными пикапами. Огни и звуки вечеринки залили все пространство вокруг и над домом Кармайклов. Жюстин с улыбкой узнала песню «Пинк Флойд» – «Скрытая облаками».

С улицы дом номер семь казался скромным, ничем не примечательным кирпичным зданием. А вот на заднем дворе становилось понятно, с каким размахом Мэнди и Дрю закатывают вечеринки. Сзади дом открывался как кукольный: стоило распахнуть стеклянные двери, и кухня с гостиной плавно перетекали в дощатый настил, на котором собралась сейчас добрая половина Эденвейла. Жюстин двигалась сквозь толпу, целуя щеки, приветствуя тетушек и дядюшек, как настоящих, так и почетных, пока, наконец, не добралась до дальнего края настила. Сразу за ним, прямо на траве, Дрю Кармайкл руководил работой излишне сложного гриля, который построил сам в мастерской на ферме брата Керри. Крупно порезанные куски какого-то несчастного барашка жарились над слоем тлеющих углей.

– С днем рождения, папуль.

– Это разве не… Не может же это быть… Сама… Жюстин Кармайкл, штатный журналист «Звезды Александрия Парк»?

Жюстин не удивилась, заметив, что отец изрядно выпил, хотя, признаться честно, она знала, что возможность устроить такую вечеринку пьянит его ничуть не меньше, чем крепкое пиво дядюшки Керри. Рядом со ступеньками, спускающимися на газон, стояла полная колотого льда ванна на львиных лапах, и горлышки пивных бутылок без этикеток выглядывали там и тут, словно письма спасения, плавающие по волнам Арктического моря.

Дрю позвал:

– Мэнди, где ты? Блудная дочь дома! Пора заколоть упитанного барашка! – Он обнял Жюстин. – Ох, черт. Мы же уже! И к тому же успели съесть бо́льшую его часть. Хотя и осталось еще немало. На кухонной стойке, если ты голодна.

Мэнди возникла из толпы с подносом бокалов в руках.

– Эй, красотка! Как доехала? Проголодалась, малыш? Красное или белое? – спросила она, семеня на высоченных каблуках, которые позволяли ей почти сравняться ростом с Жюстин. Она потянулась за поцелуем, и Жюстин окунулась в смесь запаха вина, духов Miracle и автозагара, который Мэнди, очевидно, нанесла на открытую, бледную после зимы зону декольте.

Жюстин взяла бокал красного, и Мэнди шепнула:

– Слава богу, что ты приехала до того, как твой отец отрубился. Он начал в два, когда приехал Керри с барашком. Думаю, он забыл, что это его пятьдесят пятый день рождения, а не тринадцатый, черт его дери. – И, уже отойдя, добавила: – Твой брат где-то здесь. Осси? Остин? Остин Джеймс Кармайкл, где ты? И он привез с собой подружку. Самое время, да. Но эта мне нравится. Правда. Думаю, придется постараться, чтобы оставить ее. Скажешь потом, что думаешь.

Жюстин все никак не могла полностью привыкнуть к мысли о том, что ее младший братик вырос в мужчину. Он стал как минимум на фут выше нее, а шириной плеч не уступал дядюшке Керри, и все же Жюстин казалось, что отчасти брат все тот же пятилетний мальчик с испачканными травой коленками и очаровательной шепелявостью.

Сегодня у него под боком была девушка. Симпатичная девушка. На ней был кружевной кардиган винного цвета, а темные локоны были собраны зажимом, и лишь две прядки спадали на открытое лицо.

– Это Роуз, – сказал Остин с заметным самодовольством. – Роуз, это моя сестра.

– Ты, должно быть, та самая Жюстин, – просияла девушка.

Жюстин протянула было руку, но Роуз ее проигнорировала, кинувшись обниматься. Поверх плеча Роуз Жюстин пыталась поймать взгляд Остина, чтобы по его лицу понять, считает ли он такое поведение нормальным, или это странно. Но если по его лицу что и можно было понять, так это то, что он безнадежно влюблен. Все еще в объятиях Роуз Жюстин вдруг ощутила, как ее накрывает волна радости за ребят, справиться с которой оказалось не так-то просто.

– Ну и, – спросила Жюстин, пытаясь взять эмоции под контроль, – как ты выживаешь среди сборища Кармайклов?