Шрифт:
Закладка:
— Comrades, I am Vyacheslav Repnin from Leningrad! (анг. — Товарищи, я Вячеслав Репнин из Ленинграда!) — представился я на английском. — Let me sing «Emmanuel» too! (анг. — Позвольте и мне спеть «Эммануэль»!)
Удивлённые музыканты возражать мне не решились, а один даже отдал свою гитару. И едва я спел первый куплет, конечно, на хорошем французском, остальные музыканты тоже поддержали меня своими инструментами. Получилось красиво, намного лучше, чем у них. Зато и взбудораженный зал постепенно успокоился. Хотя, кто-то явно побежал звать полицию.
Бедные иностранцы уже сидели за столом и насторожённо косились на меня. А ещё они возбуждённо тараторили меж собой на английском. Хотя, итальянцев выдавал сильный акцент. Капитан и лейтенант стояли рядом, готовые сразу пустить в ход кулаки. Правда, их вмешательство не требовалось. Невольные арестанты вели себя смирно. Тут же торчала и пара растерянных официантов. И уже за ними на полу валялось и отброшенное в сторону оружие.
— Thank you, comrades! (анг. — Спасибо, товарищи!) — поблагодарил я музыкантов, конечно, опять на английском. — It was a pleasure to work with you! (анг. — Приятно было поработать с вами!)
Тут один из музыкантов всё же опомнился и обратился ко мне вполне на русском, но, конечно, с сильным акцентом:
— Извините, это же Вы её автор?
Кивнув удивлённым музыкантам, я направился к иностранцам:
— Well, gentlemen, will you apologize for the insult inflicted on us? (анг. — Ну, господа, будете вы извиняться за нанесённое нам оскорбление?) — спросил я у них на своём лондонском английском. — If not, then acouple of good slaps will be just right for you. So to speak, as compensation for the grievances inflicted? Or do you, merchants, prefer to pay in currency? We will not refuse! (анг. — Если же нет, то пара хороших оплеух вам будет в самый раз. Так сказать, как компенсация за нанесённые обиды? Или вы, торгаши, предпочитаете платить валютой? Не откажемся!)
— I am not a tradesman, but the Third Viscount Arthur Camberi! And it’s not for you, a redneck, to demand an apology from me! (анг. — Я не торгаш, а третий виконт Артур Камбери! И не тебе, быдлу, требовать у меня извинений!)
— Да? Быдло, значит? — Я на самом деле тут же влепил наглецу звонкую оплеуху. Заслужил! И на английский переходить не стал. Если не знают, то пусть изучают.– Это тебе, козёл, чтобы знал место! Сам свинья! Между прочим, вы тут осмелились оскорбить русского князя Вячеслава Репнина-Волхонского! Пусть даже из СССР! Хочешь дуэли по старым благородным правилам? Вон теми ножами, что нашлись у вас? Прямо сейчас? Хочешь, изрежу тебя на британский флаг? А пистолеты пусть будут вещдоками. Для полиции.
Англичанин побледнел. Он видел, что я не шутил.
— It’s not me! It was James who decided to insult you! (анг. — Это не я! Это Джеймс решил вас оскорбить!)
Надо же, и русский прекрасно понимает!
— А он-то кто будет? — продолжил я на русском.
— The second Baronet James Bullock. (анг. — Второй баронет Джеймс Буллок.)
— Всего лишь? Ладно, давай извиняйся! И все остальные тоже!
И ведь все извинились! Ещё двое оказались итальянскими виконтом Джулианом Чезаре и бароном Карлом Манчини. За милую душу прощения попросили. Даже сильно побледневший хам. Он всё ещё качал головой. Ну, пусть знает. Ещё долго будет болеть.
Тут прибыла и венгерская полиция. Ресторан не закрыли, а нас всех увели внутрь и развели по разным комнатам. Моим товарищам предъявлять было нечего. Полицейский чин на вполне хорошем русском выявил у меня подробности инцидента. Узнав, что я автор многих известных мелодий и песен в Европе, и у них тоже, и, вообще, как бы мировая знаменитость, и тон у него стал вполне вежливым и официальным. Мы никаких консулов и послов звать не стали. Лишь попросили вызвать полковника Саблина. Иван Никитич, конечно, вместе с особистом, прибыл уже под конец разборок. Он хмуро посмотрел на нас и, споро выяснив, в чём дело, ругать меня не стал. Даже протоколы, кстати, вполне нейтральные для нас, на русском и английском языках, мы, уже с разрешения начальства, спокойно подписали и даже получили копии. А вот на венгерском, нафиг! Язык мы не знаем, и пусть без нас. Хотя, далее уже дело Николая Трофимовича и его особиста. Они ещё и остались для дальнейшего расследования. Не знаю, что там с иностранцами, но водитель полковника, кстати, в сопровождении полицейской машины, отвёз нас прямо до гарнизона. Лейтенант, как оказалось, из блатных, был хмур. А вот капитан держался бодрячком и даже шутил:
— Хороший ты парень, Слава. Хотя, в погранвойсках служил, и зря «За отвагу» не дают. Ладно, как-нибудь встретимся в Союзе. После этого меня здесь точно не оставят. Хотя, давно собирались. И всегда, сержант, держи хвост пистолетом! Учись, лейтенант, как Родину защищать надо! Бери пример с пограничника! Думаешь, в спокойное место попал? Не угадал. Тут всё возможно.
Хотя, с Алексеем мы не расстались. Лейтенант, кстати, сразу пропал. Вот у капитана небольшой запас благородных напитков был припасён, и у меня подарки полковника остались. В общем, слегка расслабились, и довольно неплохо. Позже нас позвали другие ремонтники. Оказалось, что венгерское телевидение, хоть и поздней ночью, показывало интервью со мной. Так и всю музыку, что мы с ними записали, пустили в эфир. Вышло сильно и интересно. Музыка чередовалась с моими откровениями, тут и журналисты включили свои комментарии, и передача получилась привлекательной. Явно в Венгрии зажглись новые телевизионные звёзды! Куколка Сильвия уж точно! Она смотрелась прямо как сладкая конфетка! И держалась умело. Точно не пропадёт! Жаль, что мне не достанется. Хотя, когда я крутил кубик, наверное, уже не Рубика, а просто «Магический кубик», она смотрела на меня вполне восторженно! Жаль, не до неё — всё же за бугром, и держит память об Инге…
При показе «Эммануэль» и «Если б не было тебя» ремонтники сразу же зааплодировали. Язык они не знали, но и так было видно, что песни получились довольно милыми. «К Инге» и «Принцесса» мне и самому понравились. И музыка «Woman in love» и «Susanna» имела сильную энергетику. Если представлю и песни, точно пойдут. Нам понравилась и слащавая «Do You Wanna». Меня спокойно можно было брать солистом в «Modern Talking»! Хотя, этой группы ещё нет. И «Малая земля» однозначно смотрелась шедевром. Выстрелила песня! Хоть и ограбил саму Великую Пахмутову, совесть меня не мучила. Но вот последствия пугали. Ведь накинутся, как шакалы!
На другой день за меня взялся уже особист. Много бумаг я исписал. И за интервью, и музыку, и песни, особенно за «Малую землю», и поход к нотариусам… Но вот о драке в ресторане почти и не спросил. Хотя, в конце не сдержался и всё-таки предупредил:
— Вы, товарищ Репнин, конечно, талант, но, действительно, весь в отца! Николай Трофимович уже рассказал мне о нём. Гордитесь, Вячеслав, им! Если бы не его нрав, был бы Героем Советского Союза, но вот не пропустили. И Вам придётся пересмотреть своё поведение.
— Э, Григорий Петрович, так нрав у меня самый смирный! Нельзя же было сносить такое оскорбление!
— Да, товарищ Репнин, в ресторане Вы повели себя достойно! Кстати, эти иностранцы оказались не совсем простыми туристами. Были бы сотрудником нашей службы, без наград бы не обошлось. А так, придётся считать Вас, кстати, ради дела, наглым хулиганом. Уж то, что русский князь тупо набил морды иностранным аристократам, на Западе, хоть и не простят, но легко перенесут. Правда, вот дома козыряние титулом Вам вполне может выйти боком. Мы в Союзе «благородий» никогда не любили, поэтому ведите себя скромнее. Если что, не обижайтесь. Сами виноваты. Хотя, Николай Трофимович сказал, что обязательно напишет благодарность и за ресторан. А Вас после концерта, само собой, отправят домой. У себя на заводе будете отчитываться. Но и нам спокойнее станет.
Хоть так-то! Похоже, пока обошлось…
Следующий день у меня был полностью отведён репетиции и концерту. Хотя, репертуар остался прежним. Неплохо выступили — и оркестр, и я. На удивление, случился и сильный сюрприз — приехала небольшая немецкая делегация, конечно, во главе с herr Шульцом.
