Слова главы рода звучали несколько неопределённо, несмотря на, казалось бы, решительный настрой. Да и мог ли он сказать что-то конкретное? Ещё совсем недавно Оболенские не собирались ни с кем воевать. После громкого процесса в сентябре они затаились. Одно незначительное событие всё изменило. Глава рода оказался в затруднительном положении.

— Святослав Шереметев — мой враг, — сказал я. — Если появится возможность убить его, я это сделаю. Можете не сомневаться.

— Мы знаем, — важно кивнул Пётр Петрович. — Вы — храбрый молодой дворянин. Нужна недюжинная смелость, чтобы бросить вызов такому человеку, как Святослав Шереметев. А вы сделали это уже несколько раз за последние полгода. Надеюсь, Господь и впредь будет направлять вашу руку против зла и несправедливости.

— Будем надеяться. Однако хотелось бы услышать конкретику.

— Не торопитесь, Алексей. Всему своё время.

Весь вечер ушёл на обсуждение потенциального ответа Святославу Шереметеву. О его убийстве речи пока даже не шло, несмотря на готовность Оболенских применить силу. Пётр Петрович склонялся к тому, чтобы потребовать материальную компенсацию ущерба, а если Святослав откажется, надавить тем или иным способом. При этом идти ва-банк никто не собирался. Глава рода надеялся обойтись полумерами.

В общем, встреча меня разочаровала. С другой стороны, я и сам прекрасно понимал, что из-за одного слуги никто не будет развязывать войну родов. Пока главный вопрос заключался в том, согласится ли Шереметев компенсировать убытки? Если нет, дело могло и до драки дойти.

Так или иначе, эскалация мне виделась практически неминуемой, а это значит, следовало готовиться ко всему.

С ректором удалось встретиться лишь в четверг после занятий. Я хотел добиться разрешения на участие его стражников в предстоящем конфликте, но Вяземский пошёл на попятную.

— Нет, Алексей, — сказал он. — Я не могу разрешить вам использовать моих стражников против кого-то из высокопоставленных лиц, особенно здесь в Москве. Это противоречит принципу нейтралитета. Я предоставил вам людей, чтобы вы могли защитить то, что принадлежит вам. Это — самое большее, что могу сделать для вас в данном случае.

— Либо мы их, либо они нас, — возразил я. — Шереметев не остановится, пока не возьмёт всю власть в свои руки. Любой сильный род ему, как заноза в одном месте.

— Алексей, я не желаю об этом спорить. Моя позиция останется неизменной, — отрезал Вяземский. — И вообще, советую сосредоточиться на учёбе и тренировках. На данный момент это — ваша основная задача. В стенах Первой академии вам опасаться нечего. Мне известно, что Оболенские пытаются склонить вас участвовать в собственных делах, но я хочу предостеречь вас. Не стоит распылять силы на вещи незначительные.

— Простите, но Святослав Шереметев убил моих родителей…

— Мне это известно.

— Он устроил охоту на меня, моих друзей, моих служащих.

— Если беспокоитесь за собственную жизнь, могу предоставить вам охрану на время выездов за пределы академии. Она станет гарантом вашей безопасности. Синие мундиры отпугнут убийц.

— Благодарю, пока этого не требуется, — сказал я, видя, что ректора с мёртвой точки не сдвинуть.

Вяземский нашёл свою нишу. В настоящий момент его никто не трогал, и он решил, что опасность ему не грозят, поэтому и не торопился ввязываться в междоусобные баталии. Такие люди палец о палец не ударят, пока не увидят угрозу собственной шкуре. А когда увидит, может быть уже слишком поздно…

— Если понадобится, обращайтесь. А пока сосредоточьтесь на тренировках. На зимних состязаниях вы показали прекрасные результаты. Но не следует останавливаться на достигнутом. Если проявите усердие, можете стать лучшим участником! Достойная цель, согласитесь. А повоевать всегда успеете.

Вяземский был прав. За полгода я стал сильнее не только одногруппников, но и, наверное, всех студентов факультета. Моё новое эфирное тело преображалось под влиянием прежнего «я» из будущего. Не знаю, почему так происходило и как это работало, наука вряд ли сможет когда-нибудь изучить данный феномен. Тем не менее, факт оставался фактом.

И тут мелькнула мысль: что если попробовать вызвать Святослава Шереметева на поединок? Сейчас вряд ли хватит сил, но очень скоро я мог достичь того же уровня, что и он. К середине двадцатого века «славные» традиции дуэлей начали уходить в прошлое. Зачем драться один на один, когда каждый может собрать мини-армию? Но Святослав после всех наших стычек вряд ли упустит шанса поквитаться со мной лично. Сам он меня на поединок не вызовет: более низкий ранг давал мне возможность отказаться без вреда для репутации. Совсем другое дело, если вызов брошу я.

Но это крайний случай. Мне и самому не хотелось лишний раз рисковать собственной шкурой.

— Спасибо за совет, так и сделаю, ваше сиятельство, — сказал я. — А теперь позвольте откланяться. Тренировки ждут.

— Тренируетесь в неурочное время? Это очень похвально. Вижу, настрой у вас серьёзный. Идите, не смею задерживать, — сделав паузу, ректор добавил. — Всё будет хорошо, Алексей. Вам не о чем волноваться.

— Благодарю, ваше сиятельство, — ответил я дежурной фразой.

Здесь меня тоже ждало разочарование. Было понятно, что Вяземский мне не поможет.

Горбатову и Хилкову я решил не звонить. Каждому написал письмо. Так — надёжнее. Я не знал, прослушивается линия или нет, да и обсуждать важные дела по телефону в эти годы ещё считалось моветоном.

На следующий день случайно встретил Тамару в коридоре учебного корпуса, когда шёл на вторую пару. Мы давно не виделись, и я предложил ей пообедать вместе.

На большой перемене встретились снова и отправились в турецкий ресторанчик, что находился в глубине жилого квартала. Я ещё никогда там не бывал, но ради разнообразия решил попробовать. Мы заказали кебабы и устроились на диванах за столом, покрытым скатертью с восточными узорами.

— Ты опять будешь участвовать в соревнованиях? — переспросила Тамара, когда я рассказал ей новость. — Здорово! Я обязательно приду погляжу. Небось, опять всех победишь.

— Наверное. Это не самое сложное, что приходилось делать.

Тамара прожевала кусок, запила кофе и сказала:

— А я бы тоже хотела поучаствовать в состязаниях, но меня не возьмут. Я не такая сильная.

— Ты ещё на первом курсе. Может быть, на втором подтянешься. Дела у тебя идут неплохо, насколько я знаю.

— Ага. Думаешь, смогу?

— Судя по тому, что я видел… почему бы и нет? Воздушные лезвия у тебя мощные, щит пули