Занятно, что последнее уверение не вызвало раздражения Бассита. Напротив, обещание давнего оппонента проконтролировать работы по решению экологической катастрофы заметно успокоило стратега по Биосферам. Кажется, он начал опасаться, что чересчур активные физики без пригляда своего флегматичного гуру либо спалят планету, либо заморозят, либо на веки вечные уведут свет её звезды в дебри квазаров. Сожаления по поводу того, что всеядные водоросли активно ведут фотосинтез практически на всём диапазоне видимого света, отражая лишь очень узкий спектр зелёных волн (прожорливые монстры реально поглощали всё и фотоны в том числе), Таша оборвала вопросом:

– Просвети меня, пожалуйста: у вас разрешено создавать у животных целенаправленные генетические мутации? Нет-нет, я про мутации, которые делаются без злого умысла! К примеру, увеличивают яйценоскость кур или надои у коров.

– Да, существует реестр допустимых вмешательств в генотип сельскохозяйственных животных.

– Я так и думала, раз уж вы в собственные, человеческие гены внесли массу изменений, увеличив продолжительность жизни людей, их сопротивляемость вирусам и бактериям, дав им уникальные способности к регенерации и аутоиммунной нейтрализации большинства известных ядовитых соединений.

– Ты к чему ведёшь?

– Наши зоологи обнаружили, что домашние собаки отличаются от своих диких собратьев наличием так называемого «гена дружелюбия». Это генетическое заболевание...

– Да-да, синдром Хостирстома. У людей вызывает задержки умственного развития, а также повышенную доброжелательность и жажду общения, а собакам позволяет искренне привязываться к человеку.

– У нас его называют синдромом Вильямса и объясняют им особенности поведения собак, поскольку у волков такое включение в геном отсутствует.

– Готов полностью согласиться с мнением коллег из закрытого мира. Что предлагаешь?

– Модифицировать агрессивные виды фауны, внедрить им этот «ген дружелюбия». Естественно, не миллионам саблезубых котов, это физически невозможно сделать, а тем редким видам животных, которым грозит вымирание, как белым медведям. Не перестрелять их, а сделать взрослые особи более лояльными к человеку. Да, идея принудительной дружбы не кажется привлекательной, но пусть лучше медведи ластятся к полярникам и выпрашивают у них краюху хлеба, чем бросаются на них и погибают под выстрелами бластеров.

– Принудительная дружба – никогда бы до такого не додумался, – огорошено признался Бассит.

– Ну, людям из развитых миров, высшим расам и не положено о таком думать, – фыркнула Таша и примирительно улыбнулась в ответ на возмущенно-протестующее восклицание. – Да-да, вы не боги, вы такие же люди, как все, я помню, меня на Ирилане просветили.

– Язва ты, Таша, – клыкасто оскалился кольганец. – От всей души огромнейшее тебе спасибо! Буду запасаться оптимизмом в ожидании начала «черной ночи для вирусов-мутантов».

В дверях каюты возник Стейз и проворчал:

– Оптимизм излишен, он не меняет законов физики.

Таша рассмеялась, и Бассит решился поддержать её веселье, несмотря на совершенно невозмутимое лицо наурианца. Напомнив про наступившее обеденное время, Стейз пригласил Ташу присоединиться к нему в кают-компании и вышел. Кольганец перевёл заинтересованный взгляд с закрывшихся дверей на покрасневшую девушку.

– И всё-таки: почему ты не проконсультировалась с Первым стратегом дистанционно? Для чего рванула вместе с ним к какой-то подозрительной звезде на другом краю вселенной? – полюбопытствовал Бассит, доказывая, что успел-таки пообщаться с Верховным и выяснить цель их поездки.

«Цель поездки Стейза», – сильнее краснея, поправила себя Таша.

Любопытный кольганец запросил построение маршрута Первого стратега от планеты Наур до места назначения, и на визоре высветилась изогнутая длинная линия. На запрос оптимального пути из пункта «А» в пункт «Б» искусственный интеллект выстроил траекторию, длина которой была в сотни раз меньше. С учётом масштаба в тысячу световых лет – разница заметная, версией «заскочил по дороге» никак не объяснимая. И если прежде у стратега по Биосферам не могла зародиться даже тень подобного подозрения, то теперь ему стало совершенно ясно, что причины такого отклонения от курса у бесстрастного учёного могли быть только личными. Сугубо личными. И пока на сухоньком вытянутом лице кольганца проступало сие озарение, щёки Таши наливались багровым румянцем. Несколько раз протянув «м-да-ааа» и «кх-ммм» Бассит распрощался, скинув ей на визор около десятка ссылок. Касаясь мерцающего экрана дрожащим пальчиком, Таша каждый раз ожидала наткнуться на сообщение о невесте Стейза, но нет: все ссылки вели на те статьи о наурианцах и особенностях их расы, что ей уже доводилось видеть. Её дружески предупреждали, что она увлеклась не совсем обычным человеком, а отнюдь не о том, что её избранник не свободен.

...

Если бы не уникальная возможность улавливать отголоски лёгких чувств этого конкретного наурианца, к концу обеда Таша полностью уверилась бы в его полнейшем к ней безразличии. Стейз был исключительно вежлив, галантно ухаживал за ней за столом, поддерживал беседу на нейтральные темы красот открытого космоса и истории его освоения людьми.

О последнем Стейз знал буквально всё, поскольку новая веха космических путешествий началась с достижений его обожаемой нуль-физики, открывшей мгновенные перемещения в соседние галактики, которые в реальном пространстве были разделены миллиардами световых лет. Схема каждого трансгалактического туннеля была похожа на высокое дерево с ветвящейся макушкой. Основной «ствол» вёл в центр соседнего звёздного скопления и заканчивался выходом вблизи его планеты-столицы, а множество веток-ответвлений на конце выбрасывали корабли к другим населённым планетарным системам этой галактики. Для перемещений по собственному созвездию использовались эти же туннели, позволявшие перенестись от звезды к звезде через зев основной трансгалактической артерии, как из комнаты в комнату через коридор перейти. Между планетами одной звезды чаще перемещались на шаттлах: небольшие суда разгонялись до субсветовых скоростей, но не были рассчитаны на перемещения в подпространстве. Вернее, в случае экстренной необходимости нуль-физики могли протащить их через туннель, как и отдельного человека или группу лиц, но такие методы считались опасными и использовались крайне редко.

– Самый популярный десерт в моём родном мире. – Стейз протянул блюдечко с горкой чего-то рассыпчатого чёрного цвета с мятно-зелёными разводами. По виду это были кусочки фрукта в тёртом шоколаде. Об известном факте, что биосинтезатор готовит блюда не из натуральных ингредиентов, а за счёт нуклонно-молекулярной сборки всех составляющих, не было принято говорить вслух. Таша ожидала продолжения нейтральной беседы на безличные темы пейзажей и вкусовых пристрастий разных рас, и тем более неожиданно для неё прозвучал вопрос: – Какие у тебя планы на будущее?

– Насладиться видом заснеженных долин без зелёных пятен гигантских колоний вирусов и отправиться в тюрьму: посмотреть в лицо старику авгуру и попросить его повторить предсказание, что мы эти вирусы никогда не победим,