Ну сколько же можно меня фейсом об ментовские тачки елозить?

Щекой вдавливают в горячую сталь капота, разбивая скулу. В глазах вспыхивает.

—Не трогайте его!— выбегает Вика.

Теперь вот с разбитой витриной будем ещё раз с «нашим папой» знакомиться.

Только в этот раз — с позиции силы.

Менты дёргают, поднимая меня с капота, удерживая за руки.

—Этот?— разворачивают лицом к Алексею Павловичу.

—Этот!

—В чём, простите, обвиняюсь в этот раз?

—В похищении моего внука и шантаже.

—Никого он не похищал! Отпустите! Мой сын в порядке. У моих друзей! Кто написал заявление?!— гневно разворачивается к ментам Вика.— Я сейчас ещё одно напишу! За превышение, как их там… полномочий! Отпустите немедленно!

—Виктория, иди домой,— гневно рычит на неё отец.

—Я здесь больше не живу.

—Чо делать-то, Алексей Павлович?— хватка на моих локтях становится слабее.

—А время не подскажете, Алексей Павлович?— поднимаю на него взгляд.— А то мне кажется, уже без пяти минут пиздец Вашей карьере мэра.

—Отпустите…— перекорёживает его всего.— Потусуйтесь в машине, мы пообщаемся.

Ждёт, пока менты свалят по машинам. Вика, словно пытаясь защитить меня, обнимает за талию. Прижимаю к себе.

—Что ты мне там прислал?! Ты думал, я поведусь на твой детский шантаж?!

—На мой — нет. А вот Ваши товарищи по цеху, думаю, более интересно подадут общественности всплывшие факты.

—Я же тебя уничтожу, щенок!— сверлит меня взглядом, игнорируя Вику.— На что ты рассчитываешь?

—Исключительно на Ваш незаурядный ум и умение чувствовать выгоду.

Смотрю на часы.

—Двенадцать минут до запуска шаттла с дерьмом.

—Что там?

—Там Викино видеообращение к общественности. Что её отец похитил её сына и принуждает к сожительству с человеком, который её избивает.

—Что за чушь!?

—Видео, где Ильницкий бьёт Вику, держащую на руках сына, по лицу, приложено.

Осаживается, недоверчиво глядя на Вику.

—Это правда?

—Да!— вжимается она в меня.

—А также приложено журналистское расследование, где выясняется, что Ильницкий сменил фамилию, чтобы укрыть очень некрасивую историю своей семьи.

Отец — мошенник, мать — убийца, находящаяся на принудительном лечении.

Лицо Алексея Павловича идёт пятнами.

—Такие дела…— смотрю опять на часы.— Четыре минуты.

—Вика… ты посмеешь со мной воевать?..— неверяще.

—За сына? Естественно! Воевать, судиться, освещать всё это в прессе.

—Это же… Не ожидал такого предательства!— осуждающе.

—Поверь мне, я тоже от родителей не ожидала… Отпусти нас, пап.

—Если сейчас всплывёт твой развод, я проиграю гонку! Ты понимаешь, что люди вложили деньги? Ты понимаешь, что я останусь должен крупную сумму?!

—Мы будем вести себя очень тихо, Алексей Павлович. Всё отрицать, пока не закончится Ваша предвыборная. Наш роман будет на уровне слухов и происков конкурентов, не больше. Взамен Вы никак не трогаете нашу семью. Ни сейчас, ни потом. Иначе… Одна минута…

—Отменяй отправку! Хер с вами…

Он достаёт сигареты и, хватаясь за сердце, курит, недовольно разглядывая нас.

Захожу в телефон, переношу на сутки отправку файлов.

—Где гарантии, что ты не передумаешь, Державин?

—А где гарантии, что не передумаете Вы?

—Ушлый какой…

—Что ж делать… Приходится прокачиваться. И почту мою можете не ломать. Я подстраховался с другой.

—Я ж тебя достану, когда в кресло мэра сяду.

—А смысл? Мстить будете отцу Вашего внука за то, что он свою семью защитил?

Несолидно, Алексей Павлович. Низко. За такое судьба наказывает… Как внукам в глаза смотреть будете?

—Ты что, беременная?!— страдальчески смотрит на Вику.

—Поздравляю,— пожимает она плечами.— Ты снова будешь дедом.

—Плохо мне…— вдавливает ладонь в область сердца. Губы синеют, лицо покрывается мраморным рисунком.

—Вика, воды ему тёплой, срочно.

Вызываю скорую.

—Предынфарктное…

Помогаю ему сесть в машину. Вика убегает в дом за водой. Менты растерянно слоняются.

—Аспирин дай из аптечки,— прошу у того, что разбил мне лицо о капот.