сторону леса. Я резала салат и, увидев его проходящим мимо окна, пошла за ним… Не знаю зачем я взяла с собой нож. Может быть потому, что я ненавидела его за то, что он отнимал тебя у меня. Я проследила за ним. Остановившись за деревом он расстегнул ширинку и начал мочиться. И тогда я подумала, что, может быть, нож – это не лучшая идея. Я решила, что могу попробовать соблазнить его…

– Тебе было всего двенадцать! – брезгливо поморщилась я.

Моя сестра не могла быть такой… Такой! Уже тогда…

Она не могла быть траппером.

…Я ведь жила с ней под одной крышей… С нами жил Кей! Которого она… Она… Ненавидела.

По моей спине пробежал холод ужаса. Пелена с глаз начинала спадать страшно, болезненно, неуклюже…

– Мне было уже почти тринадцать! Я смогла бы его соблазнить! Смогла бы! У меня уже выросла грудь и год как были месячные – я уже была девушкой!.. – Она сжала свои кулаки до побеления. – Я уже хотела выйти из-за дерева и подойти к нему, как вдруг, из-за кустов в стах метрах слева от него, раздался сильных хруст. Это были трапперы, которых я прежде не видела в нашем городе. Данте бросился в лес. Они погнались за ним. Все они за считанные секунды исчезли в зарослях, а я осталась стоять на месте сжимая кухонный нож. Через несколько минут я вернулась на кухню и дорезала салат, после чего поняла, что ты скоро проснёшься и начнёшь интересоваться тем, куда девался Данте. Пока ты спала, я быстро собрала все его вещи. Сначала я спрятала их в подвале, а потом, когда ты ушла в лес на поиски, закопала все эти пожитки, даже его ружьё, под розовым кустом возле могилы отца и его недалёкой любовницы. Всю следующую неделю я страшно боялась того, что те трапперы вернутся, но больше всего я боялась того, что ты догадаешься о том, что именно произошло. Однако трапперы не вернулись, Данте не вернулся тоже, а ты так и не смогла докопаться до правды. И мы вновь зажили хорошо и даже дружно, так как жили до появления в наших жизнях Данте. Теперь ты была моей и только моей…

– Я была и Кея тоже. Ты снова о нём забыла…

– Ты практически никогда не давала мне выбора! Собирай вещи! Мы выходим! Готовь есть! Не бей Кея! Стой на страже! Делай, как говорю! Приказы-приказы, одни лишь приказы! Командовала мной налево и направо! Ну так вот мне надоело быть хорошей сестрёнкой, надоело наступать на горло своим желаниям!

– Чего же ты хочешь? – мой голос прозвучал неожиданно устало.

– Хочу быть главной. Главнее всех. Даже главнее тебя.

– Это смешно…

– Тебе смешно? Это хорошо. Потому что мне не смешно ни капли!

Я громко выдохнула и, взмахнув руками, обошла комнату по кругу, и остановилась перед выдвинутой капсулой. Мой взгляд упёрся в неё, словно надеялся отыскать в её пустоте ответы на ту боль, которая в эти минуты разверзалась в моей душе. Потеря потерь, которую не отменить и до конца не притупить. Она начинала свершаться.

– Знаешь к какому выводу я прихожу? – Остановившись с другой стороны капсулы, Лив слегка пригнулась к ней, ища встречи с моими глазами, но я не желала смотреть на неё. – Я думаю, что ты потащилась на поиски этого города, в существование которого сама верила с большой натяжкой, не из-за Кея, которому всегда желала лучшей жизни – друзей, книжек, увлечений – и даже не из-за меня. Ты пошла из-за себя. Тебе нужен был этот грёбанный социум – не нам. И мне, и Кею всегда хватало тебя одной! Тебе же никогда не было достаточно одних нас, ты всегда хотела большего и к большему стремилась! – Я удивилась: разве можно считать стремление к большему грехом? Но я не успела вставить ни слова. – Тебе нужен был Конан! К нему ты тащилась через эти грёбанные заросли, через толпы трапперов, и эгоистично, не спросив у нас о нашем желании или хотя бы о нашей готовности, тащила нас вслед за собой! Ты променяла меня и Кея на Конана! Ты как Трейси, Оби и Утни! – Я не сразу поняла, что она начала вспоминать своих школьных подружек детства, якобы променявших дружбу с ней на дружбу с мальчиками. – Ты отступница, Джекки! ТЫ ОТСТУПНИЦА!!!

Лив резко сорвалась с места и начала обходить капсулу, от которой я никак не могла оторвать своего опущенного взгляда. В глазах жгло от одного лишь вопроса, ответ на который я никак не могла найти: как давно она сошла с ума? Ведь сошла. А я не заметила.

– Послушай… – Начала я, но резко дёрнулась, заметив выпад со стороны подошедшей ко мне впритык сестры, однако отстранилась я недостаточно хорошо, чтобы быть не ударенной. Просто я не ожидала удара. От этого человека.

Удар пришелся в шею. Прямо в сонную артерию. Сначала я решила, что у меня шок от произошедшего, затем, что он у меня от физической боли, но это была не просто боль… И не просто шок… Она ударила меня своим кольцом… Ток?! Это был разряд тока?!

Задрожав всем телом, я схватилась за шею и попыталась развернуться, но при развороте вдруг завалилась назад… Я упала вытянувшемся в сплошную, напряженную до предела струну телом поперёк капсулы. Лив сразу же протянула ко мне руки. Я думала, что она хочет помочь мне. Думала, что помогает… Но она вдруг трижды с силой дернула меня и в итоге развернула моё переживающее судорогу тело таким образом, что я рухнула внутрь капсулы.

От ужаса мои глаза округлились до предела. Меня всё ещё продолжало трясти, мышцы одеревенели – я не могла даже оторвать руку от пострадавшего участка на шее!

Где-то совсем близко, в коридоре, послышались громкие шаги и крики. Лив резко посмотрела в сторону выхода из комнаты, на её лице отразился сильный страх.

– Ч-что… Ты-ы… – Это всё, что я смогла выдавить вместе с брызгами слюны через сильно сжатые зубы.

Не смотря на меня, она резко схватилась за крышку капсулы, у которой прозрачной была только верхняя часть, и… Захлопнула её!!!

– Побудь здесь немного, сестра. Здесь тебе будет безопаснее, – её голос из-под закрытой крышки капсулы был таким глухим, что почти не слышался.

От сильного испуга, выбросившего в кровь поток адреналина, я наконец смогла заставить свои руки перебороть оцепенение. Резко врезавшись левой ладонью в стекло над головой, правым кулаком я с невообразимой силой