Закорючки образовывали подозрительно знакомый звездообразный символ, разной степени корявости. И чем точнее я пытался воссоздать схему города, тем отчетливее центр звездочки сводился к вотчине Эмбер.

— Перепроверить надо. — выпустив карандаш, я откинулся на кресло и потянулся к полупустому бурдюку.

Но северная водка не смогла заполнить мерзостное чувство пустоты, давящее изнутри.

— Да чего перепроверять?! Все ясно, как в студеный день! Фальшивка твоя ведьмой оборотилась! Уж не зазря ее даже свои конелюбчики презирают. Та и чуйка у меня, что то она людишек на нас натравила! Уж шибко шумный цирк затеяла, когда телеги с фуражом перегоняла. А теперь еще твоя «засека» на ее вотчину указала! Она твоих кровососов прячет, как пить дать! Даром что ли твой рисунок колдовской на нее пеняет?

— Никуда он не пеняет! Здесь ведь ничего не светится? — бурдюк пронесся над целым рядом из закорючек со знаком вопроса.

Честно говоря, я не особо ожидал, что коктейль из радиотриангуляции и банального определения углов засечки сработает на этой гребанной магии. Еще и с такой точностью.

— Светятся, не светятся, а крылышки-то куриные на месте! Сам же про метки колдовские говорил! И они тут, как тут! А то, что эти ведьмовские бирюльки на них не сияют — кто их разберет, а?

Проблеяв что-то неубедительное, я быстро стих под напором аргументов сотника, лишь молча прикладываясь к водке и рассматривая кривой набросок на схеме.

Прав рыжий. Знаю, что прав. Забег бородачей по городу выявил с два десятка мест, на которые реагировала бижутерия Киары. Где-то отыскивались изображения этих проклятых «то ли крыльев, то ли перьев», где-то нет, но система определенно прослеживалась.

Долбанные кристаллики... И почему обязательно пентаграмма? Других магических символов не существует, что ли? Совсем без фантазии, мать их...

В нескольких местах бижутерия никак себя не проявила, зато там мгновенно обнаружились те же эмблемы с крыльями. Впрочем, и без них все понятно — уж больно стройный контур получается.

Ритуал какой-то, что ли? Дьявола призывают или типа того? Чушь какая-то, если честно. Уж на кого-кого, а сатанистов в этом мирке не водится. У них даже концепции ада нет, да и про чертей никогда не слышали. Северяне только бесов поминают, но то другие. Высокие, бледные и дюже на птичек похожие, а не то, что рогатые да с вилами.

Синевласку бы дернуть, может она чего прояснит, но пока по этим снегам до замка доберешься, пока добьешься от нее чего-то иного, нежели попыток принудить меня к садо-мазо игрищам...

Да и, честно говоря, уже насрать. Все слишком очевидно, чтобы и дальше играть в расследования и собирать никому ненужные доказательства.

Заглушая водкой ледяную судорогу в груди, я вполуха слушал доводы рыжего. Мол, Фальшивка и с антикварами близкое знакомство водила, и дюже скрытная, да и вообще «знаешь, какой в ейной гильдии погреб?! С сотню твоих кровососов укрыть можно и еще на рогача останется!»

А мне только и вспоминались ее странные выходки. Как она слизывала с пальца мою кровь, прикусывала шею и плечи в порывах похоти и прочие мелочи, что воспринимались за простое кокетство или страсть, но теперь...

Ктож знал, что я с вампиром кувыркаюсь?

Уж сколько себе повторял — не связываться! Нахрен женщин! Они и в нормальном мире — все ведьмы через одну! А тут и подавно. Но нет, потянуло... Уж не приворожила ли, а?

Как же тошно-то...

— Ну чего ты посмурнел-то? — сотник взял у меня бурдюк и в два глотка допил остатки. — Сейчас мужиков соберем, да покончим с этими шабашами колдовскими! Уж будь покоен, я князю-то чиркану, как ты сызнова отличился. Озолотит, зуб ставлю! Авось и с сестрицей поручкает... Знаешь, какая складная у него сестрица?! Ух! Не то что эта курица ведьмовская! Даже и хватиться не за что, порежешься...

Слушать подбадривания от полоумного великана было просто невыносимо. Шли бы они все. И князей с ведьмами с собой прибрали. Блевать тянет.

— Есть люди, а есть вы на блюде... Уроды средневековые. Одно вранье кругом.

Бородатое лицо вытянулось в недоумении, лишь подогревая мой закипающий гнев. Шумно вздохнув и до зубного скрежета стиснув выбитое плечо, я наконец решился:

— Строй личный состав. Караул оставляешь на воротах, остальных в штурмовые группы. Лестницы и крюки с веревками не забудь — там три этажа и решетки на окнах не хуже чем в антикварке... И давай в темпе, пока берцем ускорения не дали!

Великан явно не обрадовался, что какой-то лейтенант, оккупировавший его кабинет раздает приказы и хамит на ровном месте, но идея покончить с «шабашем» перевесила пустую гордость. Пообещав, что «будет исполнено» и едва не добавив «ваше благородие» он поспешно скрылся за дверью, оставляя меня наедине с кривой схемой и пустым бурдюком.

Вопросы про демонов, яды, непонятные пентаграммы и кровососов, как и прочие важные для всего города вещи отходили на второй план. Меня куда больше волновал образ миниатюрной девчушки с золотистой челкой и слова, которыми стоит ее «угостить» при скорой встрече. Но как бы я не накручивал себя, как бы мысленно не клялся разодрать ее в клочья, отвратительно тягучий холод так и не покидал полое нутро.

Грудь болела даже сильнее раненной руки и прокушенного языка.

И кто только придумал такую хрень — женщин к лейтенантам подпускать? Одна тоска и неразбериха от них. Ты к ней всей душой, какая только осталась в твоем разбитом теле, а она лишь играет. Притворяется, водит за нос и использует в каких-то своих, одной лишь ей ведомых целях.

И самое гадкое — даже разозлиться не выходит. Стилет, что под ребра сунули и то легче дался.

Поискав сигареты и пару раз попытавшись отхлебнуть из пустого бурдюка, я наконец решил прервать круговорот соплежевания и подняться из-за стола. Рыжий прав — нефиг сиськи мять. Стисни зубы и сделай, что должен. Главное продержаться этот чертов вечер, а завтра уж завалюсь обратно в салон. Распотрошу бар и примусь за ушастую барменшу. Два года в этом мирке, а ни с одной кошатиной так ни разу и не переспал. Пора бы уже выяснить, откуда у них хвосты растут.

Мда уж, хрыч будет мной гордиться.

Дверь натужно скрипнула и в кабинет просочилась темно-алая шевелюра, слегка тронутая тающим снегом. Блеснув