от сборной СССР по боксу! — и закрыл за собой дверь.

Дойти до лестницы мы не успели, дверь открылась и нам крикнули в спину голосом «Гали».

— Мальчики, вернитесь! Давайте чай пить!

— И простите нас за шутку, — добавился голос соседки.

Мы заново познакомились. Девочки с аппетитом ели торт и поглядывали на колготки с интересом, явно желая их примерить.

— Смотрит так нагло на меня! А я понять не могу, кто это, пока Вахита не увидела, — со смехом рассказывала Ирина.

Я, насмотревшись видов стройных девичьих ног, сейчас бы не отказался перевести общение в другую плоскость. Но как?

— У вас сегодня ещё есть занятия? — спросил я.

— Завтра у нас выступление, так что сегодня нет тренировок, дали отдохнуть! — попыталась завладеть всеобщим вниманием Маша. — А вот у нас случай был в Виннице…

— Где это Винница? — спросил Вахит, желая расширить свой диапазон географических знаний.

— А где это Красноярск? Как это можно не знать про Винницу? — удивилась Маша.

— Это он из Красноярска, — невежливо ткнул в меня пальцем парень. — Где-то на юге, вроде, а я из…

— Это Краснодар на юге, а Красноярск на севере! Всё время путают, — прервала его Ира. — Толя, мне нужно сходить сдать утюг, поможешь?

— Да с радостью! — сказал я, глядя на то, как мне бешено подмигивает Вахит, желая, наверняка, сказать, чтобы я задержался подольше с этим утюгом и соседкой.

Минуты три мы целовались на лестнице, пока я не предложил пойти ко мне, ведь комната пустая. Ира не согласилась.

— Слишком быстро, я так не могу, посидим просто на улице? — предложила она.

Сдав утюг, под улыбку вахтера, идем в парк. Народ уже наполовину разъехался, и нас никто не застукал. Хотя мы ничего такого и не делали, просто общались, … ну и целовались.

Ира сама из Краснодара и тоже привыкла к тому, что Краснодар и Красноярск вечно путали. Не знаю, будет ли у нас возможность ещё встретиться, разве что на олимпиаде в Сеуле. Адресами мы обменялись, и Ира ушла вечером от меня довольная.

Иду собираться в дорогу. Сходил в душ, благо тут вода горячая. Надо ехать на вокзал. Вернулся в комнату, а там уже сидит весёлый сосед, и спрашивать не надо ничего, по лицу всё видно.

— Сказала, ей поможет на соревнованиях, — мечтательно улыбался он.

«Это у них такая стандартная отмаза, или есть какой прок реально?» — размышлял я.

Один из тренеров пообещал добросить меня до вокзала, билеты брал тоже кто-то из тренерского состава. Привезли загодя, хотя поезд уже стоял, он же здесь формируется. Место купе, верхнее. Я за это не переживаю, в это время согнать вниз молодёжь и занять удобное нижнее место как здрасте. Да и ехать всего лишь ночь. У меня заказана гостиница с двадцать шестого по двадцать седьмое, я загодя озаботился этим. А двадцать седьмого же меня уже поселят со всеми, кто со мной в группе, не в Москве, конечно, пансионат железнодорожников в пригороде, забирать и отвозить будут всех на автобусе. Я даже знаю, что после открытия двадцать девятого у меня по плану какой-то концерт.

В купе, кроме меня, двое — муж и жена, молодые, лет по двадцать пять, гостили у родителей. Девушка очень красивая, с полной грудью, которую маечка скрыть не может. Как не могут скрыть синие джинсы её длинных ног. Парень из высших слоёв общества, не иначе, тоже хорошо одет, с модной причёской и вид у него такой… холёный. Вика и Павел Леонидович. Этот индюк по имени-отчеству представился! Коммунист, судя по значку, причем партийный работник. Так и представился — Павел Леонидович, партийный работник.

— Толяныч! Я в школе ещё учусь, — протянул руку будущему партократу я, улыбаясь во весь рот.

Я сейчас в простом спортивном костюме, так и спать буду. Руку мне в ответ подали, но подумав перед этим пару секунд, а достоин ли я.

— Анатолий, а вы можете выйти? Я разденусь и спать лягу, — попросила Виктория.

— Без проблем, — согласился я.

Вернулся, вижу, джинсы висят на ручке над диваном, а девушка уже лежит под простыней. Парень тоже лежит на своем нижнем месте. Лезу к себе наверх, поворачиваюсь набок и вижу Викину грудь! Не всю, ту часть, которую видно в вырез майки. Простыней она прикрылась не с головой. Муж, очевидно, заметил этот разврат и потребовал у жены поменяться местами. Его место подо мной.

— Да как скажешь, Пашь, — сонно сказала девица, и, вставая, показала под приоткрывшейся простыней белые трусики.

— Ты куда смотришь? — зло спросил меня Павел Леонидович, распрямившись во весь рост.

Глава 38

— Я сплю, вообще-то, — с возмущением говорю ему, так как чел перекрыл мне весь обзор — это раз, и раздражал меня — это два.

Парень немного успокоился и, проворчав что-то себе под нос, тоже лёг спать. Всё ничего бы, но сосед храпел, поэтому уснул я не сразу. Проснулся от какого-то движения в купе. Поезд стоит на станции, свет от фонаря падает в окно, а спиной ко мне стоит извивающаяся Вика, снимая тесные джинсы. Сон пропал, смотрю на спину, а точнее ниже, девицы, и та, каким-то образом почувствовала мой взгляд.

— А ты нахал! — погладила меня по щеке красотка в трусиках и майке.

Муж храпел, а мы с Викой разговорились. Живут они у её родителей, хотя скоро им обещали дать жильё от Моссовета, где работает муж. Вика посоветовала мне место, где можно провести время до заселения в гостиницу, ведь заселят меня только после двенадцати часов. Рядом с гостиницей «Советская» на Ленинградском проспекте есть столовая, которая работает с девяти утра. Внезапно муж перестал храпеть, и Вика, чмокнув меня в щёчку, нырнула к себе под простыню. Вот сучка, усни теперь, попробуй. На самом деле, что мне делать завтра я уже решил, надо заехать получить именной пропуск с утра. А потом уже заселение. Гостиницу я выбрал вместо ведомственного жилья от «Динамо» по двум причинам: из-за знаменитого ресторана «Яр», он сейчас, конечно, не так называется, а носит название гостиницы — «Советский», и из-за цыганского театра «Ромэн». В ресторане этом я был в нулевых с друзьями, тогда ему уже вернули старое название «Яр», хорошо посидели. Хотелось узнать, как там было в советское время? Если пустят. Жильцов, наверное, должны пускать?

Утром вместо спортивного костюма надел джинсовую жилетку со значками: мастера спорта, чемпиона СССР по боксу, Сборной СССР, со съезда демократической молодёжи в Венгрии, со всесоюзного форума комсомольских инициатив, почетный знак