Что с того, что оба опасные?

Мы по жизни друг другу враги.

Вечер в Нижнем Тагиле выдался хмурым и дождливым. Настроение Яны было примерно таким же: она не любила этот неуютный город. Если бы попросили озвучить ассоциации с ним, то первыми на ум пришли слова «серый», «угрюмый», «забитый». Единственное приятное место – живописная широкая набережная с небольшим парком напротив.

В любое время года Тагил неизменно вызывал депрессивное состояние. Большинство жителей выглядело медленными и подавленными. Иногда Яне даже казалось, что они находятся в мороке и туго соображают. Основным фактором, влияющим на восприятие, оказывались частые смоги, особенно в центре города. Яна считала - все дело в отвратительной экологии из-за мощно развитой промышленности и наплевательского отношения властей к здоровью горожан. Даже по сравнению с Челябинском, где выбросы вредных веществ в атмосферу были частым явлением, Тагил бил все рекорды. Было непонятно, как вообще, можно выживать в столь жестко отравленной среде. Немного в этом отношении выигрывали окраины, но там своя особенность, дико раздражающая приезжих. Город оккупировали ограничительные знаки 20 и 40 километров в час. Они казались навязчивой фобией скорости местного ГИБДД. Все знаки непременно сопровождались камерами видеонаблюдения.

«Удивительно «рационально» организована система дорожного движения… Неужели все вокруг настолько заторможенные, что даже 40 километров в час много?» – каждый раз удивлялась Яна, глядя на очередной круглый знак с цифрой 20, на окраине города.

С одной стороны - несколько домов частного сектора, с другой пустырь.

«Зачем?! Кто здесь переходит улицу, чтобы так ограничивать скорость? Коровы стадами ходят или толпы детей перебегают?»

Ни людей, ни коров, ни каких других животных на протяжении нескольких километров не наблюдалось. Парадокс заключался в том, что Яна за несколько лет командировок в Тагил, вообще ни разу не видела в этом месте переходящего через дорогу человека. Конечно, все могло объяснятся проще – в частном секторе жил какой-нибудь высокопоставленный начальник ГИБДД, которому мешал шум машин. При таком движении можно не заморачиваться с выездом на главную дорогу со второстепенной. Неудобства остальных блюстителя порядка не волновали.

Учитывая высокую вероятность выбросов в центре, Яна остановила свой выбор на более чем скромной гостинице на окраине с названием «Спортивная». Громкое слово отель совершенно не подходило к характеристике простенького хостела. Бывшее общежитие, с небольшими комнатенками гнездового типа: два номера с одним общим маленьким тамбуром, просто поменяло вывеску и оборудовало внизу ресепшен. Несомненным преимуществом для Яны являлось полное отсутствие камер видеонаблюдения и жильцов. Гостиница заполнялась в основном на период детских спортивных соревнований.

Яна села на продавленную до пружин кровать, и ещё раз осмотрелась. До чего же убогий номер: застиранное цветное постельное белье и покрывала, напрочь убитая мебель в виде двух тумбочек с расслоившейся древесиной. Желто-грязные уставшие обои; дешевые, видавшие виды невнятного цвета шторы. Про ванную комнату лучше вообще молчать. Как таковой её не было, в наличии только душ, с сантехникой из прошлого века. Интерьер дополняли стены, выкрашенные жутковатой синей масляной краской и хлипкие раздолбанные двери с висевшим на одном гвозде шпингалетом. Странный, не первый взгляд, выбор жилья был вполне обоснован. Нижний Тагил славился проблемами отсутствием мест в гостиницах. Не хватало и посуточных квартир. Индустриальный город, много командировочных. Даже в лучшие времена приходилось бронировать жилье за неделю, а то и больше. При этом предварительная договоренность не давала никакой гарантии заселения даже постоянным гостям.

Однажды по прибытию в командировку Яна с коллегами в восемь вечера оказались практически на улице. Хозяйка с претензией заявила:

- Я сдала другим, звонила вам сегодня в три часа – вы не взяли трубку.

- Мы неделю назад с вами договорились, предоплату скинули. А вчера вечером ещё раз уточнили, что точно заедем в восемь вечера. Конечно днём вы не дозвонились – потому что мы были в дороге! – кричала Лена ей в ответ, но споры оказались совершенно бесполезны. Жадная дура и слышать не хотела о порядочности.

- Какие проблемы? Верну вашу тысячу!

В другой раз им на троих предложили один диван, сделав вид, что не слышали про три спальных места. В следующий, не смотря на приличные фотографии в объявлении, их заселили в грязную, напрочь прокуренную квартиру, где гостей ждали в мусорном ведре использованные шприцы и презервативы. У командировочных создалось полное ощущение пребывания в притоне, из которого за пятнадцать минут до заселения, выгнали наркоманов-бомжей. Тогда срочный обзвон отелей и сдаваемых квартир не дал никакого результата, поэтому Яна решила не рисковать здоровьем и остановиться в плохоньком, но хотя бы чистом номере.

Отогнав дурные воспоминания, женщина пошла умываться в смежную с туалетом душевую. Яна включила кран, прогнала желтую холодную воду, характерную для всей Свердловской области и ополоснув лицо, подняла голову. В зеркале на неё смотрела молодая красотка слегка за тридцать.

«Надо же, как хорошо последнее время выгляжу, сегодня так вообще. Волшебные выбросы?» – иронично подумала Яна, вытираясь полотенцем.

Дрянная экология была совершенно не при чем. Миссионерка ещё не догадывалась, что каждая высосанная и переваренная жизнь, бонусом возвращала ей один день. С момента первого уничтожения отсчет возраста потек в обратную сторону. Женщина молодела на глазах, расцветая свежей розой заново.

Погружаться в долгие размышления по поводу внешности Яна не думала. Изменения не в худшую сторону и ладно. Вечером ей предстояло серьезно заняться городом, а утром отправиться вглубь Свердловской области, затрагивая самые проблемные места. Чистка не должна ограничиваться только лишь местами заключения и вокзалами. Следовало затронуть наибольшее количество жителей, поскольку второй раз вернутся сюда вряд ли получится. Изнывающие от скверны ждали в очереди. Яна не переживала из-за испытаний и трудностей, связанных с переездами и опасностью. Больше пугали непомерно увеличивающиеся силы. До какого предела разрастутся? Сможет ли потом их контролировать?

В начале пути миссионерке было крайне сложно различать оттенки негативной энергетики. Она испытывала тяжелые отвратительные ощущения при касании с невозвратными, и этим все ограничивалось. Лишь через несколько дней, потренировавшись, смогла определить краски в липкой разнородное массе. Теперь появились тона. Едва уловимые расцветки помогали определять уровень греховности человека. При этом она быстро поняла, что усилия, затраченные