— Вы проявили поразительную выдержку, — сказал он, когда они шли по опустевшему коридору. Шумные придворные остались позади, в двух чайных. — Немногие могут ею похвастаться.

— Наверное, — пожала плечами девушка. — Не могу сказать Вам, что страху не удалось одолеть меня. Да и произошедшее потом, этот поединок… эта бойня. Я не могу отделаться от чувства, что это моя вина, — она взглянула на Ювера и, заметив в его глазах усмешку, поспешила оправдаться. — Простите, если рассказываю Вам то, что Вы слышать не желаете и не должны.

— Всё в порядке, — успокоил её Ювер, — я буду Вам таким же другом, каким прихожусь Его Высочеству. От Вас же, Аннабелль, я могу просить только одного — будьте и Вы ему другом. Иначе он не сможет дольше сдерживать интриги, которые так старательно плетутся в этих стенах. Вашей тётушкой в том числе.

— Вы осуждаете меня? — спросила Анна.

— Ни в коем случае, — развёл руками он. — Одного взгляда на Вас мне было достаточно, чтобы убедиться в том, что между Вами и Вашей очаровательной родственницей нет ничего общего. Что, несомненно, радует. Однако этого мало. Иветта собрала вокруг себя тех, кто предпочитает оставаться в замке, вдали от революции, войны, голода. Колдовство заключило их здесь и обеспечивает всем необходимым для их увеселений. Вне стен замка им придётся жить, как раньше, испытывая всевозможные трудности, мадам этого крайне не хочет. Она могла бы остановить Вас, когда Вы ушли из зала, но не сделала этого. Боюсь, что её несильно беспокоила Ваша судьба, и она хотела бы, чтобы принц сделал что-то, что вынудило бы Вас покинуть замок. В той или иной форме.

— Вы меня не удивили, — произнесла Анна, поражаясь собственному хладнокровию. — Мне лишь интересно… Ведь я могу освободить замок от проклятья, так?

— Можете. Чисто теоретически, это может любой из нас, но мы не знаем, как. В этом плане у Вас преимущество — Вы не успели затеять вражду с нашей колдуньей, и Вам она, может быть, раскроет тайну своего заклятья. Если Вам это не удастся, то решением проблемы займутся более радикально настроенные господа, — он тяжело вздохнул. — Те, что украшают себя белыми лентами, готовы на всё, лишь бы выбраться в мир, некоторые даже думают о реставрации нашей королевской семьи. И для этого они готовы, если нужно, камня на камне не оставить от замка и, доведенные до отчаяния, покуситься на принца. Они даже делали попытки, но заклятие не даёт им убить его. К счастью или к сожалению, это так, — сказал он, заметив удивление на лице Аннабелль. — Его Высочество пытается защитить всех, но со временем его жертва лишь ухудшит происходящее.

— Я понимаю, — прервала его Анна. — Но что делать мне?

— Для начала — будьте ему другом, — повторил архитектор. — Дайте ему время, а потом спасайте его, как только сможете. Я вижу, это у Вас получается всё лучше.

В окнах забрезжил первый свет. Ювер приветственно помахал Солнцу и, поклонившись Аннабелль, зашагал по коридору, истончаясь с каждой секундой, превращаясь в тень самого себя до тех пор, пока не исчез полностью. Вместе с ним исчезли шум и гул голосов. Осталась только холодная утренняя тишина. Сквозь открытое окно по замку прокатился порыв ветра, точно тяжёлый вздох.

15.

Над лесом забрезжили первые лучи солнца, когда Аннабелль покинула замок. Она была всё в том же бальном наряде, убитом случившимся переполохом. Девушка слишком спешила, зная, что её ждёт колдунья, поэтому она не могла позволить себе терять время на переодевание. На дорожке за девушкой оставался след из подвесок и лент, окончательно отваливавшихся от юбки и корсажа, какие-то Анна отрывала сама, чтобы позже отмечать свой путь через лес на случай, если на обратную дорогу ей проводника не дадут. Она быстро дошла до ворот. За ночь кованую решётку украсили разросшиеся с удивительной скоростью розы, крупные бутоны только начали раскрываться, посылая солнцу улыбки сияющей росы. Стоило девушке оказаться рядом, как побеги заскрипели, разрастаясь у неё на глазах. Переплетаясь и сжимаясь в спирали, два огромных розовых куста зашевелились, открывая ворота перед Анной. Створки раскрылись с жалобным скрипом. Девушке казалось, что ещё немного и ветви не выдержат и лопнут от напряжения, так что как только открылся достаточно широкий для девушки проход, Аннабелль выскочила наружу. Ворота тут же захлопнулись и зелёные побеги шипастым замком скрепили створки.

Анна оглянулась. Идти назад было нельзя, но мысль об оставленном в одиночестве Клоде не давала ей покоя. Девушка утешала себя тем, что до заката он в безопасности, а потом придётся прятать его от придворных, но страх того, что ему может стать хуже в её отсутствие неприятно щекотал нервы. Аннабелль озиралась по сторонам в надежде увидеть проводника или саму колдунью. И увидела. На кривой ветви, тянувшейся к девушке, сидела малиновка. Наклонив голову, она наблюдала за Анной, словно дожидалась, когда та её заметит. Девушка улыбнулась ей, точно старому другу, и вдруг осознала, как ей не хватало этого: простой улыбки, не вымученной, не саркастичной, не грустной, а совершенно обыкновенной, простой и прекрасной, как сама радость. Птица весело защебетала и вспорхнула в воздух, зазывая девушку следом. Аннабелль шла за ней безо всякого сомнения, оставляя след из подвесок и лент, клочков ткани, зацепившейся за ветви кусков, вглядываясь в буро-зелёный лес, чтобы увидеть… что? Она не знала, как выглядит жилище ведьмы.

Первый раз, когда ей довелось столкнуться с колдуном, имеющим собственную крышу над головой, был в самом начале скитаний девушки. Добродушный старичок с по-детски большими глазами был совершенно безобидным, рассказывал сказки, начиная со слов «помню, в молодости…», с помощью волшебства он кипятил чайник и мыл полы, но не более. Аннабелль прожила у него неделю и чувствовала себя крайне бесполезной в сравнении с летающей посудой