Продолжительность: 10 сек.

Всеми правдами и неправдами мне нужно повышать свои физические показатели. Не важно даже, какие там у меня планы на системное развитие - даже если у меня мозжечок закоротит и я спьяну захочу стать стрелком-паладином на святом уроне все равно мне критически необходим ресурс для долгой физической активности. От духовного развития я уже отказался, и хорошие цифры пассивного восполнения от множителей с Духа мне не светят - потому нужно расширять свой запас энергии в целом, подбирая правильные таланты с экипировкой. Недостаточную регенерацию ресурсов прямо в бою я буду компенсировать грамотным предварительным планированием и завышенными запасами - последнее, кстати, очень приятно в сражениях, где тебе сильно штрафуют регенерацию.

И еще при первой же возможности я должен вкачать уровень своему умению дыхалки - точнее, ранг. Для этого нужно потратить само очко умения, что не проблема, но также необходим и весьма редкий по игре рунный камень. Чтобы поднять ранг умению с первого на второй тратится один такой камушек, и для перехода со второго на третий, он же последний - уже три камня. Выпадают они откуда угодно и из кого угодно, начиная где-то с двадцатых уровней, вопрос лишь твоей фортуны - но правильным методом его фарма считалась долбежка подземелий на пять рыл. И не героических - вообще любых данжей, где существа уровня выше двадцатого. Но здесь уже может сыграть против меня реалистичность и зачищенные данжи так и останутся пустыми, не возрождая чудовищ у себя внутри. Хотя, если попробовать не ломать Сферу Зла в конце, что в игре знаменовало собой прохождений подземелья, может, тогда...

Из затянувшихся размышлений меня вышибли выкрики того купчишки, что вот только что выполз из под тележки, когда угроза его жизни миновала.

- Добрый господин! - заголосил он с явной одышкой, сразу как поднял с дороги оброненный ранее факел. - Господин, моя вам благодарность от всего сердца, если бы не вы...!

Какие же знакомые формулировки, сколько же раз я в свое время их слышал, у-у...

- Господин. - подступил ко мне ближе мужчина, осторожно обходя труп каждого карлика. - Вы в порядке? У меня там вот, в повозке, перевязки солдатские есть, может...?

Как-то разом растерявшись, и не зная даже, чего толком ответить, я убрал пехотную лопатку себе обратно на пояс - там у меня короткий узелок болтался, вручную его развязывал или завязывал всякий раз, как снимал или же возвращал инструмент на место. Знал бы, как это сделать, так обязательно вознес бы системе жалостливые мольбы с просьбами наделить шанцевый инструмент ее системным благословением - желательно, чтобы лопатка с уровнями в статах прибавляла, эдакая масштабирующаяся реликвия, как в одной старой игрушке...

Но ладно, как же себя проявит языковой барьер?

- Не нужно. - качнул я, наконец, головой, ненавязчиво при этом следя за мимикой на лице аборигена. - Порядок, сам-то как?

Головешка факела хотя и очень густо, пахуче чадила, испуская совсем мало света, но вполне справлялась с тем, чтобы выхватить из темноты голову мужчины. Одним словом - работяга, вот прямо карикатурный такой батрак европеоидного типа. Все детали внешности, какие только попадаются мне на глаза - укрупнены и утолщены. Вкупе же с общемировой анимешнутостью, - стиль рисовки которой вообще был славен тем, что для понимания самыми маленькими и тупыми обычно отображает все внутреннее на внешнем, - создавался сразу понятный образ колхозника. Не в смысле быдла какого или человека недалекого, нет-нет, просто работящий мужик, нормальный.

И он определенно меня понимает, говоря вроде как бы и по-русски, но вроде как бы и по-басурмански - не соображу я никак, голова кругом. Но понимаем же друг друга, и это - главное.

- Уцелел лишь вашею милостью, господин! - только говорил он очень уж громко, так что даже мой растревоженный недавней пальбой слух выражал мне свое ярое неудовольствие. Чего ж так орать то. - Ось задняя треснула прямо вот тут, да пополам, а у них здесь, небось, и логовище рядом, и вообще, места ночью они такие, сами знаете...

На пару с забавно переваливающимся дядькой, который в ширину был раза в полтора больше меня, мы зашагали к его переломившейся повозке. По пути я не забыл прихватить брошенное впопыхах ружье - мужичок с любопытством, конечно, оглядел оружие, но то ли оно ему было не в новинку, то ли постеснялся господину мозги выедать, расспросов от него я в любом случае не услышал. Зато тот активно трепался о своей судьбе, и я не менее активно в этом трепе участвовал - оно мне только на руку, готов до самого утра тут языком чесать, собирая информацию.

- ...так а я и смотрю, ты на барыгу какого не похож вообще. - кивнул я ему, приваливаясь плечом к бортам заваленной набекрень повозки. Пустой повозки, кстати, мужик уже скинул все свое торгашеское добро в крепость, куда я сам решил не идти, и возвращался он теперь, пустой, в город. - Я подумал, мол, ты вообще из охраны перебитой остался или кучер какой, которого его начальство кинуло, понимаешь, о чем я?

Я почти сразу приноровился худо-бедно симулировать говор, интонации мужчины, пользуясь возможностью попрактиковаться перед тем, как столкнусь с кем-то менее сговорчивым, более враждебным и куда как более подозрительным.

Заметил еще, кстати, что разговор и правда идет на другом, невесть каком языке - но стоит мне только напрячь башку, как-то попытаться это все осмыслить, присматриваясь к движениям губ мужчины и отделяя звуки сказанного мной от определенно русскоязычных мыслей в голове, так сразу все. Вот прямо все - мозги набекрень, путаница полная, просто бардак и наповал стрелявшая в мозг мигрень. Хотя, если таково было мое четкое желание - я мог говорить именно на привычном мне русском языке, но было бы еще с кем...

- Ну так... - дядька как-то даже смущенно повел плечом в ответ на мое замечание, что на торгаша он как-то совсем не похож. - Просто со службы ушел по ранению, да по старости лет, а работать же надо, понимаешь, да? Договорился с капитаном крепости,