— Всесильных богов… обставил какой-то непонятный Тёмный хрен с горы, это так весело! Без обид, ребят! Не сдержался… — сквозь смех проговорил я, жестом руки попросив прощения. — А сейчас, как я понимаю, вы хотите, чтобы я нашёл этого Нандгара и развоплотил, тем самым остановил ритуал, приносящий вред вселенскому благу Светлого пантеона. Ведь развоплощать Богов и Архидемонов без права на восстановление могли лишь Картары. А ваша паства и Вестники ничего не могут сделать, ведь они теперь не более чем топливо для того самого ритуала. Ай, Нандгар, ай, да хитрый сукин сын. Его невозможно не уважать, — заметил криво я. — А попутно с этим, вы, наверное, желаете, чтобы я также прикончил других Тёмных. Так, между делом, вдруг под руку попадутся. Как их там, кстати… — на миг мой смех прервался, и я смог взять себя в руки, — … вспомнил, Молназ и Ацада. Знакомы вам эти имена?

— Нет, мы не требуем от тебя чего-то невозможного, — быстро спохватилась Лислина, подойдя ко мне и схватив меня за руку. — Мы лишь просим тебя, чтобы ты помог Иваре, она… к тебе… весьма… неравнодушна… — похоже, последние слова богини дались с большим трудом.

Видимо, впервые в жизни небожителей над ними вот так просто смеялся смертный. Но стоило упомянуть имена двух Тёмных, как бог Богатсва мгновенно преобразились.

— Кровавая бойня и Тёмное врачевание. Тёмная чета… — тихо выдал Хамус, над чем-то крепко задумавшись. — Ты бился с ними? — неверяще вопросил бог.

— Ну, если под словом бился, ты подразумеваешь, что они частично надрали зад Картару, то ты прав, — с улыбкой произнес я.

— Ты остался жив… — то ли утверждая, то ли спрашивая, декларировала Лислина, не отпуская моей руки.

Но должен был признать, чувство кожи богини было очень… комфортным. Если бы не страсть, один Создатель знает, что могло произойти.

— Мне повезло, они спешили, с одним из них я может еще и сладил, но вот с двумя, увы! — развел я плечи в стороны. — Слабоваты мы…

— То есть ты отказываешься нам помочь? — вдруг спросил Хамус, вперив в меня взгляд золотистых глаз.

— Почему же? Я живу в Илларане, это ударит и по мне. Но как говорят у меня на родине, чем смогу, тем и помогу. У меня тут война в Инферно назревает, график весьма плотный. Да и, можно сказать, я уже вам помогаю, — заметил с ухмылкой я.

— И чем же? Воюя на сторону одного из Архидемонов? О да! Помощь неоценимая! Ты Картар! А занимаешься подобной чушью! — поддел меня едко Хамус.

— Чушью говоришь… — я обкатал слова бога на языке с лёгкой ухмылкой, а через миг улыбка у меня стала еще, — … неужели всесильные боги не знают главного?

— О чём ты, Пал? — резко спохватилась Лислина, видав на лице вполне человеческие эмоции обычной женщины.

Для вида пришлось даже поцокать под нахмуренные взгляды божеств.

— А ваше небожительство в курсе, что Тёмные и некоторые Архидемоны пытаются выступить альянсом против вас на Зегарне? Ведь если у них выйдет. Тогда уж точно плакала ваша власть, — заметил ехидно я. — То, что ты назвал чушью… — обратился я богу Богатсва, — … является войной двух противоборствующих сторон. И так уж вышло, что я, мой тесть и его друг, воюем как раз таки против того самого альянса. Да и чего я перед вами распинаюсь? Всё, что хотел сказать, я сказал. Счастливо оставаться, а я дальше продолжу заниматься своей чушью…

И развернувшись, перед этим выдернув свою руку из рук Лислины, неспешным, но уверенным шагом зашагал прочь из Храма. А отойдя на несколько метров от богини, в голову пришла просто безумная идея. Слава всему Сущему я еще не покинул границы алтаря.

— Лислина, а ты не подскажешь, если я обращусь к… остальным, — я кивком указал на статуи богов. — Меня услышат?

Пару секунд девушка над чем-то размышляла, а после с некой лукавой улыбкой утвердительно кивнула, и взмахом руки убрала барьер, который был распространён от алтаря и статуи.

— Теперь они точно услышат…

Дурацкая идея, но ведь я неправильный Картар…

— Мой пламенный привет моим любимым небожителям! Приём, уважаемые! — громко произнес я, напитав голос энергией, который мгновенно разнёсся по всему Храму Богов.

Хорошо, что время всё также стояло в одной отметке.

Несколько мгновений ничего не происходило, а после, как по волшебству, друг за другом глаза у всех статуй богов вспыхнули и обратили на меня свой взор, а чуйка неприятно заскрежетала, болезненно давя на виски. Но отступать было рано.

— Раз все здесь, то скажу всё без утайки, — спокойно и даже с некой ленцой начал я. — Как понимаю, многие думают, что исчезновение их Вестников каким-то мистическим образом связано со мной. Так вот, это полная чушь! Плевать я на них хотел. Вы мне, не поверите, конечно. Но так уж вышло, что я неправильный Картар. Я люблю договариваться и идти на компромиссы. Я вообще, самый миролюбивый человек в мироздании! Я никого и пальцем не тронул. Но у неких личностей, засвербело в одном месте или… еще в каком, не суть. Все и так понимают, о ком идёт речь!

На пронизывающий и гневный взгляд статуи Алнота, который сочился вселенской злобой, я решил не обращать внимания, точнее постарался.

— Но этот кое-кто решил проверить силу моих предков на шкуре своей паствы. И остался ни с чём. Весьма обидно и досадно… Но это дела минувших дней, как-нибудь сочтемся. В общем, отвлекся что-то. Если бы я захотел уничтожить ваших подопечных, то сделал бы я это в честном бою. Мне нет смысла скрываться, ведь я сильнее любого из ваших Вестников. Теперь, что касается, тебя, Осса, — вдруг вспомнил я разговор с божествами и перевел взгляд на статую богини Судьбы. — Твоего мелкого послушника я отпустил с миром, еще руки не марал о такую мерзость. Так что крайнего ищи в другом месте. И последнее… — на руке у меня вдруг затанцевал вихрь концентрированной и чистейшей энергии, а слова сами собой сорвались с губ. — Клянусь именем Создателя и волей его, что всё вышесказанное правда, да покарает меня мироздание Орсилай всей своей жестокостью и непоколебимой мощью…

Впервые в жизни, я видел, как вполне обыденная илларанская ночь озарилась яркой далёкой слабо-бирюзовой вспышкой, а весь Храм Богов несколько раз тряхнуло под мощью неизвестной мне силы. И через миг всё вернулось на круги своя. Но краем глаза успел заметить, что Хамус и Лислина находились в состоянии полного изумления и шока.

— Как видите, я жив. За сим, уважаемые, откланяюсь, был рад со всеми познакомится… почти со всеми…

И неспешным шагом направился прочь за пределы Храма Богов, ведь работы еще много, а наличие подступающей войны с Архидемонами еще никто не отменял, как и свалившегося груза ответственности за судьбу Илларана.

Но нужно ли мне всё это?

Как сказал Хамус: «Смерть едина для всех». Ведь даже та, кто называет себя богиней Смерти сама стоит на краю гибели. Такой получается абсурд…

А вспоминая слова Некто, всё происходящее, не иначе, как работой для Картара попросту не назовешь.