«Так мы до лилипутов дотрахаемся», — мысленно усмехнулся я, покрутив в голове примитивный мотивчик «Руки вверх».

Хотя, если вспомнить, огромные толпы народа, в едином порыве орущие «крошка моя, я по тебе скучаю, я от тебя письма не получаю», то все равно выходит, что выкладка верна. Потому что количество скучающих по своей крошке плюс эти самые «крошки», которые мечтают, чтобы о них скучали, всегда неизмеримо больше, чем те, кого всерьез волнуют переживания некоего Генриха Крамера, который мало того, что уже помер, так еще и…

— В новостях масленицу хуже показали, — сказала Ева. — Отличный клип, Стас, ты просто супер.

— Да, Стас, поддерживаю, — вынырнув из своих размышлений, сказал я. — Прямо в чем-то пир во время чумы получился. Сильно.

— Все-таки надо было поснимать на сцене, — вздохнул Бельфегор. — Не хватает чего-то…

Стас сидел в кресле и все это время молчал в задумчивости. Сначала, после первого раза, когда «ангелочки» наперебой принялись высказывать недовольство, он вообще надулся и, кажется, чуть не ушел. А потом забился в кресло и молча там сидел.

— Стас, они не тебя критикуют, — сказал я ему на ухо, когда клип крутился четвертый раз. — У них когнитивный диссонанс. Песня им не нравится, а слушатели в восторге. Вот их и шатает. Ты не бери в голову, пожалуйста. Клип великолепный вышел.

— Да я понимаю, — Стас вздохнул. — Просто, блин… Как по мне, так и песня отличная вышла. Лучшая, даже.

— Тсс, — я подмигнул. — Это ведь как говорить человеку, который не нравится себе на фотографии, что он отлично получился. Ты ему: «О, какой потрясающий кадр!», а он хмурится и говорит: «Удали немедленно!»

— В каком смысле «удали»? — недоуменно спросил Стас.

— Я хотел сказать… эээ… — я засмеялся. — Выброси и никому не показывай.

— Про фотографии — это прямо в точку, — фыркнул Стас. — Особенно с девчонками трудно. Мы для зачета когда снимали, столько было слез. «Ой, я на этой фотке толстая получилась!» А как она могла по-другому получиться, если она толстая?

— Так и здесь, — покивал я.

— Ну да, понимаю, — Стас снова насупился.

— Кстати, у меня для тебя есть работа, — сказал я. — И еще для Кости, наверное.

— Костя дорого берет, — покачал головой Стас.

— Но он хорош? — спросил я. — Валяй, скажи свое мнение, ты точно в этом лучше разбираешься. Он стоит своих денег, или ему просто повезло в струю попасть.

— А что надо будет снимать? — спросил Стас.

— Концерт на «муке», — ответил я.

— Ну… — Стас помялся. — Костя реально неплох, тут ничего не скажу. Но если концерт снимать. И лишние деньги есть, то лучше Вадима Денисовича позвать.

— Это ваш препод? — уточнил я.

— Ага, — кивнул Стас.

— Не, — я покачал головой. — Мне нужны съемки рок-концерта, а не программы «Спокойной ночи, малыши».

— Да не, он нормальный дядька, — Стас снова посмотрел на уткнувшихся к экран моей видеодвойки «ангелочков». Но было заметно, что ему приятно, что я не согласился.

— Слушай, давай так, — я похлопал его по колену. — Смотри, мне нужна идеальная запись с сольника «Ангелов» на «муке». Чтобы и общий план, и крупные планы и все прочие спецэффекты тоже были. И чтобы было современно, если ты понимаешь, о чем я. Там зал отличный, для рок-концертов просто идеальный. Хочется выжать из него визуальный максимум. При этом денег у меня не то, чтобы много, но потратиться на хороший резельтат я готов. Я костиных работ не видел, а вот твои видел, и они хороши. Возьмешься сделать нам красивый концерт?

«Ангелочки» опять громко заспорили. Настолько, что даже отвлеклись и не нажали на паузу.

Я перебежал дорогу и направился к рок-клубу. Фасадом он был повернут на юг, так что крыльцо и тротуар перед ним от снега очистились почти полностью. Почерневшие сугробы остались только за разлапистыми елками.

Ясен пень, на залитом солнечными лучами крыльце тут же материализовалась внушительная тусовка патлатой молодежи. Часть — музыканты из рок-клуба, часть — сочувствующие и поклонники. Чисто внешне они друг от друга мало чем отличались.

Я кивал, дал руки, приветливо улыбался и хлопал по плечам. Большую часть тех, с кем здоровался, по именам я, конечно же, не помнил. Но это как в любой обширной тусовке, особенно в той, где имеются внешние атрибуты соответствия. Длинные волосы, феньки, джинса, кожа, заклепки — значит свой. Может быть, уже виделись на каком-нибудь фесте или концерте. А нет — так в другой раз увидитесь.

Я открыл дверь и нырнул в фойе. После яркого весеннего дня казалось, что там почти темно, несмотря на включенные люстры. Но народу еще больше. Прямо-таки аншлаг. Кажется, весь рок-клуб разом решил посетить плановую лекцию Жени Банкина. Но сдается мне, дело было просто в хорошей погоде. Уставшие от зимы рокеры выползли из своих тусовочных нор и радостно делились планами на грядущее лето.

— … в прошлый раз с поезда ссадили где-то в районе Пуштолово, так они там мыкались чуть ли не неделю. Денег нет, еды нет. Так Колыч там устроил охоту на гуся. Приманил одного, они его на костре зажарили и…

— Так на собаках бы выбрались!

— Ты с дуба рухнул, какие еще собаки? В Пуштолово одноколейка, там только поезда проходные. Один поезд в сутки, стоянка две минуты.

— Это там Колыч плечо сломал?

— Когда они на грузовике перевернулись, ага. Водила был пьяный в дугу…

— А что слышно про «Рокозеро»? Будет в этом году?

— Тихо ты! Еще Банкин услышит, обматерит…

— Да не услышит, у него лекция…

— … открытая сцена на Силикатном…

— Кому надо тащиться в такую дыру?

— Зато туда всех пускают, потому что к ним никто ехать не хочет!

В кафешку выстроилась длиннющая очередь, хвост аж до туалета дотягивался. Причины такой внезапной популярности я понял, когда поближе подошел. Наконец-то до ушлого управляющего дошло, что если в меню добавить алкоголь, то продажи вырастут весьма ощутимо. Вот он и добавил. К стандартным чай-кофе-пирожные добавились пункты «вино столовое», «вино десертное», «портвейн» и «водка». Все это продавали на разлив, явственно не доливая. Но рокеры были не в претензии все равно.

«Лицензия на