В 2013 году крупные банки представили в FDIC и Федеральную резервную систему свои "живые завещания", состоящие из тысяч страниц. Хениг и другие сотрудники FDIC не были впечатлены. В своих завещаниях банки рассказывали какую-то историю, но она не была убедительной. Хоениг заявил, что банкам нужно переделать документы, более подробно объяснив, как именно они смогут закрыться без государственной поддержки. Регуляторы дали банкам больше времени на это, и процесс затянулся на годы. Банки представили новые завещания, и в августе 2014 года они снова были отклонены. В июле 2015 года банки вновь представили свои планы. В апреле 2016 года завещания снова были отклонены. Процесс продолжался.

Одной из групп людей, которые, казалось, совершенно не верили в живые завещания, были трейдеры с Уолл-стрит. В этих кругах, похоже, вообще не притворялись, что живые завещания - это не более чем политический театр. Демократический председатель FDIC Мартин Грюнберг в 2012 году начал публичную кампанию, чтобы убедить людей в том, что FDIC действительно допустит крах банков. Похоже, никто ему не поверил. Отвечая на вопрос о такой перспективе, Корнелиус Херли, директор Центра финансов, права и политики Бостонского университета, заявил журналу American Banker, что "рынки убеждены, что в следующем кризисе [слишком крупные банки] будут спасены так же, как и в предыдущем".

Банки не зря так упорно боролись за то, чтобы завещания были приняты. Если бы завещания были отклонены, FDIC могла бы потребовать от банков сделать то, чему они сопротивлялись годами, - выделить больший капитал для покрытия убытков в период кризиса.

Именно на этом вопросе сосредоточился Хениг, когда понял, что банки не будут разделены. Если крупные банки становятся все больше, регуляторы могли бы, по крайней мере, настоять на том, чтобы они откладывали достаточно денег, чтобы выдержать большие потери в условиях экономического спада. Предполагалось, что эта проблема будет решена с принятием Базеля III - международного соглашения о банковском регулировании, названного в честь города в Швейцарии. Как и Додд-Франк, Базель III пытался использовать сложность как способ сделать банки более безопасными без их разрушения или реструктуризации. Для этого Базель создал систему учета, в соответствии с которой банки могли сообщать, сколько твердого капитала у них имеется в наличии, по сравнению с суммой активов на их балансе. Банки должны были показать, что у них достаточно резервного капитала, чтобы смягчить удар, если стоимость активов рухнет во время экономического спада. Казалось бы, все достаточно просто. Но Базель позволил банкам использовать формулу "взвешенного риска" для определения стоимости своих активов в целях регулирования. В соответствии с этой формулой банк мог заявить, что ему не нужно держать капитал под долговые обязательства таких стран, как Греция, поскольку государственные долговые обязательства считались настолько безопасными. Именно такие решения, по мнению Хенига, сделали "Базель" неработоспособным, а банковскую систему - более безопасной, чем она была на самом деле.

"Показатели капитала, основанные на риске, очень сложны. Очень сложные. Нет никого, кто бы их понимал. Даже сами компании - по крайней мере, их руководители - часто не понимают, что в них заложено", - говорит Хениг. "Они дают вам ощущение безопасности, которого на самом деле нет".

Хениг попытался преодолеть сложность Базеля очень публичным способом. Он создал нечто под названием "Глобальный индекс капитала", который FDIC стал регулярно публиковать. На самом деле этот индекс представлял собой обычную электронную таблицу, но он рассказывал шокирующую историю. Одна строка цифр показывала, сколько капитала было у банков в соответствии со стандартами Базель III. Обычно эти цифры были обнадеживающими. Например, JPMorgan Chase в 2013 году сообщил, что его коэффициент капитала по Базелю III составляет впечатляюще жирные 11,94 процента. Но электронная таблица Хенига показывала, сколько капитала у банков было в наличии по более традиционному показателю, называемому коэффициентом финансового рычага, который не использует взвешивание рисков по Базелю. Согласно этому стандарту, JPMorgan располагал лишь 6,22-процентным резервом. Если же применить международные стандарты бухгалтерского учета, то ситуация была еще хуже - всего 4,22 процента.

Хениг использовал Глобальный индекс капитала в качестве вечного раздражителя, напоминая всем, что у банков, вероятно, недостаточно денег, чтобы пережить еще один серьезный спад. Когда Хоениг выступал за ужесточение требований к капиталу, к нему присоединились такие влиятельные союзники, как Шейла Бэйр, бывший председатель FDIC от республиканцев. К некоторому удивлению, Хениг и Бэйр оказались на стороне победителей. Соединенные Штаты создали свои собственные требования к капиталу, более строгие, чем те, что были установлены соглашением Базель III.

Тем не менее, к 2016 году Хениг считал, что банковская система США хрупка и подвержена крахам, которые потребуют новых спасений. Хениг считал, что банкам необходимо иметь резерв в размере около 10 процентов от их общих активов. Он использовал метрику для банковских резервов под названием "осязаемый капитал", то есть твердый капитал, который банк может использовать для покрытия убытков. В 2007 году, перед банковским кризисом, банки имели ощутимый капитал в размере около 3 процентов от их общих активов. К 2016 году благодаря ужесточению американских стандартов этот показатель вырос примерно до 5,5 %, что значительно повысило безопасность американских банков по сравнению с европейскими, которые пользуются более мягкими стандартами Базеля. Причина, по которой Хениг все еще беспокоился, заключалась в том, что во время краха 2008 года убытки многих банков превысили 5 процентов. И банкам не нужно было терять весь свой капитал, чтобы нуждаться в спасении. Если банк потерял всего 3 процента, инвесторы могли задаться вопросом, сколько еще банк может потерять, прежде чем потерпит крах. В этот момент они могли бы вывести свои деньги, что могло бы привести к панике. Хениг провел много времени в дебатах по этому вопросу, рассылая письма сенаторам и доказывая, что наличие большего капитала не калечит банк, как утверждали многие, а делает его сильнее.

Подобная борьба определила карьеру Тома Хенига на посту заместителя председателя FDIC. Он утверждал, что банки необходимо ограничить в своих возможностях, обязать их иметь больший капитал и меньше гарантировать им безопасность, поддерживаемую налогоплательщиками. Хоенига превозносили в разных уголках, от сенатора Элизабет Уоррен слева до редакционной страницы Wall Street Journal справа, но его взгляды так и не получили широкого распространения в Вашингтоне.

Как бы ни боролся Хениг, он все равно вел арьергардные действия. В то время как FDIC пыталась сдерживать банки, Федеральная резервная система действовала в противоположном направлении.

В период с 2007 по 2017 год баланс ФРС увеличился почти в пять раз, то есть за этот период она напечатала