Главное, не действовать на эмоциях…

Мысленно я уже пакую чемоданы. Вылетаю из квартиры, перехватываю Пуговку у няни и еду к бабушке. За эту неделю её выписали, и мы наняли ей сиделку. Отправимся к ней и отсидимся тихонько.

– Ника-а-а, – опасно тянет мужской голос у меня за спиной. Я сбегаю по ступенькам. Представляю себя паркурщиком, хочу перепрыгнуть через диван, но шустрый Новак догоняет меня, хватая за запястье. Притягивает к себе, разворачивая и вбивая в своё тело.

По закону жанра, я должна вырываться, истерить, кричать, что он подлец, который вешал мне лапшу на уши, но… Я жду, чёрт возьми.

Однажды он поверил мне, когда увидел меня и Ворохова в туалете. Выслушал. И ввязался во всё это. Поэтому… теперь выслушать его должна и я, даже если правда окажется горькой.

Пусть. Я выдержу.

– Всё не так, как ты подумала, – говорит он спокойно, размеренным голосом. Не поддаётся панике и не нервничает. – Да, это выглядело двусмысленно. Но она просто споткнулась на игрушке Джека. Полетела вперёд. Я решил её поймать, но после тренировки тело не слушается. Не поверишь, но я её уронил и сам упал. А платье… Ну, физика, мать. Больше объяснений у меня нет.

Пытаюсь это представить. Выглядит правдоподобно. Даже больше, чем моя сцена в туалете с тем отморозком.

– А что-то до этого у вас было? – единственное, что меня интересует.

– Словесно, – кивает он. – Аркадий предлагал мне её, как вариант фиктивной жены.

– Почему отказался? – так бы и скрестила руки на груди и спросила с претензией, но не могу. Обнимает меня, козёл, задабривает. – Молодая, красивая, добрая. Детей любит.

– Нашёл кандидатуру получше. Я знаю её дольше и даже состоял с ней в браке. И она многое обо мне знает. Дружит с моей собакой. И ещё ребёнок у неё – сущий ангел.

Я расплываюсь в улыбке, а он неожиданно смеётся.

– Извини, извини, у нас.

Он воспринял моё признание как шутку. Мда… Вот так и раскрывай людям секреты! Хочу ещё раз сказать, что всё это правда, но как некстати по лестнице спускается Люба.

– Вероника Сергеевна, это не то, что вы подумали! – начинает громко и уверенно. – У меня парень есть! Точнее… был. Но в прошедшем времени не из-за Леона Яновича!

Пускаю тихий смешок.

– Всё нормально.

У меня, честно, от сердца отлегло. Да, я поверила. Почему-то думаю, что так и было. Нет, уверена. Если бы Леону было плевать… он бы не старался объясниться. Он не из тех, кто будет врать, а лучше скажет жестокую правду. Это я уже поняла несколько лет назад…

– С кем не бывает, – отвечаю легко.

– Ой, я так рада! А то не выдержала, если бы разрушила вашу семью, хоть и фиктивную. Но это так мило… – она вдруг улыбается, да так странно, с намёком. – Что фикция переросла в любовь.

Откуда она вообще знает эти подробности?! А, наверняка с ней обсуждалось подобное. Я ведь была второй кандидатурой!

– Тут иной случай, – усмехается Леон. – Влюблённость переросла в фикцию, а она – в крепкую любовь. Да, дорогая?

Строю рожицу. Хватит понтоваться перед людьми!

– Ладненько, уверена, у вас всё хорошо. Раз в доме есть женская рука, значит, Матвей хорошо питается, развивается, о нём отлично заботятся, – Люба неловко ретируется на выход.

– Да я и без жены с ним отлично справлялся. Что за сексизм? Мужчина тоже может!.. – вдруг устраивает бунт Новак. Задели его эти слова, да? – Или что, с отцом ребёнок всегда обосранный ходить должен?

Я бью его по лбу, чтобы перестал быть таким грубым. Нашёл, когда истерику закатывать.

Любовь опять смеётся и уходит. А мы остаёмся наедине. Всё так же, в обнимку.

– Мне уехать надо будет, – обезоруживает меня новостью. Блин, а я хотела в ночь перед боем сделать ему массаж. И, может… лечь спать рядом. В поддержку… – В душ сгоняю только.

– Куда? – спрашиваю печально.

– К тренеру. Мышцу потянул в плече. Надо, чтобы он исправил.

Начинаю волноваться. Значит, мне всё же не показалась. У него что-то с плечом. Он кривился, когда поднимал руку.

– А он поможет?

– Конечно, – усмехается. – И не такие проблемы решал.

– И когда ты вернёшься?

– На самом деле… Я хотел переночевать не здесь.

И всё. Опять становится грустно. Хоть он ещё не ушёл – начинаю тосковать.

– Почему?

– Из-за тебя я не высплюсь.

– Из-за меня?

– Это ты ходишь по квартире в обтягивающих лосинах и тонкой майке без лифчика. Я только об этом перед сном и думаю. И о том, что ты за соседней стенкой. Возможно, голенькая.

– Леон, – осуждаю его. Капец, я из-за него в лосинах парюсь, шортики не надеваю. А у меня в домашнем гардеробе только они!

– Вот поэтому, чтобы не мучиться, переночую у тренера. Или поеду на другую квартиру.

Может, так даже лучше… Я не буду плакать, глядя на него. Сегодня... Завтра, увидев его, буду.

– А во сколько начинается бой?

– В шесть вечера. Придёшь?

Я заминаюсь. Опускаю взгляд на его тело, обтянутое белой майкой.

– Не знаю, – говорю честно. – Не очень хочу видеть, как тебя бьют…

Понимающе кивает.

– В любом случае, место в первых рядах за тобой забронировано. Билет на тумбочке в моей спальне.

– Ладно, – закусываю губу от тревоги.

– Но я буду рад, если ты придёшь. Как раньше.

– Я подумаю.

Переживать опять начинаю.

– Мы завтра не увидимся? – от этого вопроса сковывает всё лёгкие. Надо будет объяснить Поле, где гуляет её любимый Ион. И принять это самой.

– Нет, мне надо сосредоточиться.

– Хорошо…

Вздохнув, поднимаю взгляд. Голубые глаза, вечно похожие на лёд, сейчас выглядят по-другому. От них будто исходит пар. От горячего взгляда, что вызывает мурашки по всему телу, мне резко хочется поцеловать Леона. Он показывает всем своим видом, что желает того же. Но я держусь. Поэтому отстраняюсь от него первая, отскакивая за диван.

Нет, нам нельзя стоять так близко. Иначе случится непоправимое. Только не перед боем…

– Удачи, – говорю искренне, с беспокойством. – Если я не приду, знай… Мы всей семьёй будем смотреть за твоим боем.

– Даже Пуговка?