— Может, не может… может, его к нам и заслали. Обозреть. Вот пусть и обозрит! Но правильно. Ясно⁈ И таблички! Егорыч, если я нынче же табличек на развалинах не увижу, я тебя…

— Пингивнам хвосты крутить?

— Хуже. Приемную организую. Открытую. Чтоб каждый мог прийти и жалобу подать. А ты будешь сидеть и слушать… Поверну, так сказать, тебя лицом к народу.

Речка в Подкозельске имелась. Козельчанка. И Бер еще подумал, что, должно быть, Подкозельск в честь речки и нарекли, вроде как он близ Козельчанки находится. И мысль эта порадовала своей логичностью, привнеся в нынешнее престранное бытие некоторую ясность.

Начиналась она за деревней, широким водным рукавом, разрезавшим два берега. Некогда они соединялись и мостом, но теперь от моста остались столбы, торчавшие из воды, и остатки настила. Чуть дальше речка вовсе разливалась этаким озерцом, окаймленным зеленью ив. Берег был пологий, и песочек имелся. Может, оно, конечно, и не Лазурный берег…

Бер с разбега влетел в воду.

И вылетел с воплем.

Вода была ледяною.

— Холодная? — участливо поинтересовался Иван.

— Сам п-попробуй…

Бер подошел и потрогал воду у берега. Вроде нормальная. А дальше чего ледяная такая? Его мелко знобило и…

— А тут родники подземные открываются, — раздался голос. — Доброго дня.

— Д-доброго, — Бер поспешно поднял с песка майку, запоздало вспомнив, что к мокрой коже песок пристает на раз. — Анастасия? Верно?

— Ага.

Сегодня на ней был не сарафан, но шорты. Зеленые. В ромашки. Ромашки же украшали и майку.

Майка — саму Анастасию.

— А ты у нас…

— Береслав.

— Иван, — представился Иван, явно радуясь, что не успел раздеться. Бер же маялся. Помыться-то толком он не сумел, но натягивать майку не хотелось.

Грязная.

Теперь и в песке.

— Сюда не стоит ходить, — сказала Анастасия. — Тут… девчата купаются.

— Извините.

— Да ничего. Просто… они не любят посторонних. А вас они пока не видели… а почему вы одни? С вами Серега быть должен.

— Так… ушел.

Анастасия нахмурилась.

— Вот… паразит.

— Так мы вроде немаленькие, — Бер майкой отерся. — Сами…

— Сами… сами с усами. Ладно, пошли. Отведу.

— Куда?

— К запруде.

— А там купаться можно?

— Можно. И купаться. И рыбу ловить, если вдруг желание возникнет. Раньше туда парни и ходили.

— То есть, у вас тут девочки направо…

— Ага, — Анастасия улыбнулась. — Девочки направо, мальчики налево… пока пару не найдут. А то ж мало ли…

Это было совершенно непонятно, но уточнять Бер постеснялся.

— Вы, главное, голову задурить себе не дайте, — посоветовала она со смешком. — Чего Серега показать успел?

— Быков… улицу.

— Улицу…

— Контору вот. И Петровича видели. И этот… Севрюгин приезжал, — Бер забросил майку на плечо. Иван сумку подхватил, в которой и полотенце было, и мыло.

— Сволочь…

— Анастасия.

— Таська. Меня все так зовут… Анастасия — как-то оно непривычно.

— Тогда я — Бер. А то тоже непривычно. Ну а Ванька — он всегда у нас Ванька…

Она улыбнулась.

Красивая.

Еще вчера Бер поразился тому, до чего красивая. Высокая… выше его будет на полголовы, и раньше он несомненно застеснялся бы, смешался бы и постарался бы держаться подальше, зализывая раненое самолюбие. А теперь вот шел и любовался.

Статная.

Волос светлый. Коса в руку толщиной и ниже пояса спускается. В ней — ленточки всякие, которые страсть до чего охота потрогать. И не только ленточки.

Кожа загоревшая и загар такой, что куда там солярию. И маечка, на груди натянувшаяся, загар лишь подчеркивает. Или он маечку.

Бер отвел взгляд.

— Так чего хотел-то? — Таська-Анастасия глянула с насмешкой, будто догадываясь об этих его мыслях.

— Понять хотел, проблемы возникли. Долги. Иван говорит, что у вас продукт уникальный. Молоко вот. Сыры… что вы — имперские поставщики. Ну и… и это же полный эксклюзив!

— Ага. Полный — это ты точно отметил. Только вот… — Таська посмурнела. — Продавать мы его за гроши должны.

— Почему?

— Договор. Старый… мама наша подписала когда-то… с Севрюгиным… с его подачи. Точнее с фирмой его. И теперь обязаны поставлять. Цена оговорена. Количество. А больше почти и не выходит. Мизер какой-то… если б еще коров прибавлялось, тогда бы могли и на свободную продажу. Но…

— Договор… — Бер задумался.

— Год еще остался. Севрюгин раньше на маму работал, вроде как управляющим. Помогал. То и это… ну, пока мы маленькими были. Деньги маме понадобились. Срочно. Большая сумма… и он нашел вроде спонсоров. Они вкладываются, а потом забирают сырами. Ну и…

— Подписали.

— Да.

— А просто выплатить? Закрыть долг.

— Мы консультировались. Хитрый договор… Севрюгин через год и ушел. И оказалось, что фирма-то — его, вернее его невесты, которая тотчас женою стала. А она уж приходится Свириденко дочерью. Как-то вот так.

И вот этак.

Полный, мать его, эксклюзив.

— Ладно, — Таська остановилась. — Вы тут купайтесь, мешать не стану. Если что, то дядька Стан по пятницам баню топит.

— Баню? Это хорошо…

— От и ладно…

Она не спешила уходить. Да и Бер не был бы против, чтоб осталась. Или… тогда как-то мыться неудобно.

— Анастасия, скажите, а продуктовый магазин тут есть? Нам говорили, что есть, но мы как-то не нашли… — Иван замялся.

— Автолавка. Будет. Завтра. Она посигналит, услышите. Сегодня, если хотите, Маруся принесет чего.

— Не откажемся, — поспешно сказал Иван. — Нам бы вовсе договориться…

— Сабуровых попрошу, мешок картошки притащат. Для начала хватит. Морковка и лук тоже свои, пусть с прошлого года, но в целом еще неплохие. Хватит до нового урожая. Молока вот выписать могу, с фермы если. Или сами к утренней дойке подходите, нальют. Только… — Анастасия посерьезнела. — Вы, как покупаетесь, сразу домой. А то… мало ли.

И ушла.

— Вань, — Бер кинул майку на землю. тело обсохло, дрожь прошла. — Слушай, а ты знаешь, что с картошкой делать?

— Нет. Но мы можем к сосне сходить… в гугле точно рецепты будут.

— Это да…

Бер подошел к краю и потрогал пальцами воду. Теплая. Да и здесь она иной была. Речка снова разливалась этаким