Уже более пяти часов Мерсия не гребла, лишь изредка поправляя лодку, которая двигалась не быстрее скорости течения. Сил не оставалось, а погони, судя по всему, не было. Может удалось выиграть время, или предатели так сильно заняты грабежами и насильем, что им нету дела до одной из жен Хлудвага. Убитого Хлудвага! И от осознания этого факта, и того, что ее… пользовали, насиловали, становилось горько, но Мерсия не плакала, она была сильной.

Теперь женщина, будь она даже интересна новому лексу, этому уродцу Морвагу, не могла стать женой уважаемого воина или вождя. Одно дело брать жену самого лекса, другое брать в жены ту, которая была с простым воином вне обряда. И вопросы насилия и принуждения тут вторичны, а роль играет сам факт, что ее, жену лекса, покрыл простой воин.

Так что теперь лишь быть наложницей — вот судьба Мерсии.

— Был бы рядом Никей… он не допустил бы такого, — неожиданно даже для себя, Мерсия вспомнила о лучшем воином племени.

Резко нарастающий шум, заставил женщину встрепенуться и взять лук. Неизвестность и выбивающийся из системы мировоззрения грохот, а потом и рассмотренный речной монстр, заставил изыскать внутренние резервы и максимально сконцентрироваться. Она была готова убивать монстра и смирилась с тем, что монстр убьет ее.

Страшный зверь рычал и быстро приближался. Болотно-зеленый цвет обводов, которые можно было бы принять за лодку, говорил, что это не может быть нечто, созданное человеком. А потом Мерсия осознала… это не дерево, скорее всего, даже не кость, хотя последнее все же хоть как-то, но вписывалось в ее понимание мира. Металл? Нет, не возможно.

Женщина натянула тетиву лука, пустила стрелу в сторону монстра, когда он, сильно снизив скорость приближения, начал чуть разворачиваться боком.

— Мерсия? Это ты? — услышала женщина такой знакомый голос.

И как же она, оказывается, хотела услышать именно его.

— Это морок? Шутки богов? — сказала Мерсия, но не столь громко, чтобы быть услышанной людьми на спине… в брюхе… монстра.

— Мерсия! — сказал Никей и столько было нежности и радости в одном только слове.

— Никей, ты покорил чудовище, или боги дали тебе водную колесницу? — спросила Мерсия, когда катер подошел уже вплотную к лодке с женщиной внутри.

— Не бойся! Я все объясню! — говорил Никей, а самого дрожь пробрала.

Рыкей так же был растерян, но его растерянность имела другую причину. Тут вторая жена лекса? Она явно от чего-то бежит. Подумать о том, что жена Хлудвага будет убегать от своего мужа, Рыкей не мог. Это не укладывалось в его миропонимание. От хорошей жизни не бегают, а жена лекса живет сытно и в почете. Потому он задал самый главный для него вопрос:

— Лекс Жив?

— Нет, его убили люди рода Морвага. Он захватил селение рода Хлудвага и убил его родственников. Все жены мертвы, их дети так же, — выдала главную информацию Мерсия, и лицо Рыкея побагровело.

В отличие от эмоций своего брата, Никей не проявлял большой тревоги от того, что Хлудваг мертв. Напротив, наставник воинов насилу справился с тем, чтобы не проявить всю ту радость, что поселилась у него внутри. Мерсия свободна? Хлудваг не пришлет больше воинов, чтобы убить всех общинников и посланника богов? Так это лучший подарок и понять бы только, какому богу принести жертву. Или сказать спасибо духам Спартаку и ЦСКА, о которых поведал Глеб?

Мерсия была полуголой. Оголенная правая грудь, которой позавидовать могла даже молодая, не рожавшая женщина, не позволяла Никею оторвать взгляд. А ноги, чуть скрытые частью разорванной рубахи, оставались все такими же наливными и магически притягательными. По крайней мере, в этом мире был мужчина, который оказался покоренным этой магией.

Раньше Никей боролся с теми эмоциями, что испытывал при виде Мерсии. Теперь же…

Мысли Никея были прерваны криками брата.

— Я вспорю ему брюхо и задушу его же кишками, — сокрушался Рыкей, до синевы сжимая кулаки. — Нет. Я буду медленно его убивать.

Главный старший воин резко замолчал. Его лицо, бывшее только секунду назад багровым, побледнело. Рыкей медленно, боясь услышать ответ, прикрыв глаза и чуть сморщившись от ожидания самых страшных известий, Рыкей спросил:

— Моя семья?

— Я не знаю. Видела жену твою… — Мерсия замялась.

— Что с детьми, с женами? — проявил нетерпение Рыкей.

— О твоей семье много не знаю, — соврала Мерсия. — Но семьи всех воинов, что ушли в поход живы. Так Морваг хочет договориться с вами о принятии его лексом и о клятве верности на крови перед богами.

Мерсия не рассказала, что обе жены Рыкея, которые были красивыми женщинами, были неоднократно изнасилованы. Испытав унижение, женщина не хотела рассказывать о позоре других жен. Может, как надеялась Мерсия, Рыкей и не узнает.

Она не хотела говорить о том, что красавица Карика, жена Рыкея, оказалась одной из наложниц Морвага. Бывший старейшина, ныне считавший себя лексом, собрал восемь женщин из племени, считавшихся лучшими красавицами после жен лекса. Но жены Хлудвага, как и его дети, были убиты, потому брались женщины-жены тех воинов, которые отправились в поход, или те, мужья которых были убиты.

И при этом при всем, Морваг хотел договариваться.

— Она жива? Ее очернили? Кто? Морваг? — засыпал вопросами Рыкей.

Мерсия все же рассказала. А потом река познала, как может кричать разъяренный воин. Рыкей уже сейчас рвался в бой, уничтожить всех, отомстить за честь жены, за убийство лекса, за то, что кто-то решил изменить его сытную и уважаемую жизнь. Никто не одергивал Рыкея, но он, через некоторое время, как будто обмяк.

— Прости, брат! Я должен был тебе сразу поверить. Ты мой родич, я не могу сомневаться в том, что ты честный человек, — сказал Рыкей и замолчал.

Глава 17

Глава 17

И снова траты, опять меня объедают. Начинаю уже считать себя чуть ли не терпилой. Пришли восемьдесят два мужика и жрать просят, а община сама себя прокормить может без подгонов с моей стороны. Уже нет такой ситуации, чтобы прямо к забору подходили кабаны, или иные звери, наверное, испугались и решили за лучшее уйти.

Нет, безусловно, накормить с того, что дает природа, можно и с тысячу человек — рыбой. Но кто ее ловил? Это завтра утром начнется бездумная рыбалка. Почему бездумная?